"Генри Райдер Хаггард. Ожерелье Странника" - читать интересную книгу автора

- Думаю, что нет, - неуверенно ответил он. - Я только плохо себя
чувствую, и кружится голова. Я видел плохой сон. - Затем его взгляд
остановился на мертвом медведе, и он добавил: - О, теперь я понимаю, что это
был не сон. А где Олаф?
- Ужинает с Одином, - сказал Рагнар и указал на меня. Стейнар поднялся
на ноги, пошатываясь, подошел к тому месту, где лежал я, и уставился на
меня, белого как снег, с улыбкой на лице и веткой кустарника в руке, которую
я сорвал во время падения.
- Он умер, спасая меня? - обратился Стейнар к Рагнару.
- Да, - подтвердил Рагнар. - И никогда ни один человек не смог бы
сделать это лучшим образом. Вы были правы. Мне не следовало подтрунивать над
ним.
- Лучше бы я умер вместо него, - всхлипывая, проговорил Стейнар. - Я
чувствую всем сердцем, что это было бы лучше.
- Может быть, так как сердце говорит правду в таких случаях. И также
истинная правда в том, что он стоил больше нас обоих. Пожалуйста, помогите
положить его мне на спину. И, если вы чувствуете в себе достаточно сил,
сходите за лошадьми. Я последую за вами.
Так окончилась эта схватка с громадным белым медведем.
Несколькими часами позже сквозь неистовую бурю, ветер и снег меня
наконец доставили к мосту, переброшенному через ров, окружавший наш замок в
Ааре. Я всю дорогу лежал трупом на спине лошади. Все в Ааре уже отправились
нам навстречу, но в полной тьме не смогли нас обнаружить. На мосту стояла
одна Фрейдиса с факелом в руке. Она взглянула на меня при его свете.
- Как предчувствовало мое сердце, так и случилось, - тяжело вздохнула
она. - Вносите его. - Затем она повернулась и побежала в дом.
Меня пронесли туда, где пылал огромный костер из дров и торфа, в жилую
часть помещения, и положили на стол.
- Он умер? - спросил мой отец, Торвальд, который только что вернулся. -
И если умер, то как?
- Да, отец, - ответил Рагнар. - Он умер, но умер благородной смертью.
Он вытащил Стейнара из когтей огромного медведя и убил зверя своим мечом.
- Это настоящий подвиг, - пробормотал отец. - Что ж, по крайней мере,
он вернулся домой со славой.
Но моя мать, у которой я был любимцем, принялась кричать и плакать.
Затем они сняли с меня одежду и молча наблюдали, как Фрейдиса, искусная
лекарка, стала осматривать мои раны. Она ощупала мою голову, посмотрела мне
в глаза и, приложив ухо к груди, слушала, бьется ли мое сердце.
Немного спустя она поднялась и, повернувшись к остальным, сказала:
- Олаф не умер, но близок к этому. Его пульс еле заметен, свет жизни
еще теплится в его глазах, и, хотя кровь течет у него из уха, череп,
кажется, не поврежден.
Услышав ее слова, моя мать, у которой было слабое сердце, от радости
потеряла сознание, а мой отец, сорвав золотой обруч со своей руки, бросил
его Фрейдисе.
- Сначала его надо вылечить, - проговорила она, оттолкнув обруч
ногой. - И, кроме того, если я что-то делаю из любви, то не беру плату.
Затем они вымыли меня и, перевязав раны, уложили на постель возле огня,
чтобы его тепло достигало меня. Фрейдиса не позволяла давать мне что-либо,
кроме небольшого количества горячего молока, которое она понемногу вливала в