"Генри Райдер Хаггард. Рассказы охотника" - читать интересную книгу автора

Генри Райдер Хаггард

Рассказы охотника

(пер. В. Голант)

Неравный поединок

То, о чем пойдет речь на этих страницах, поведал мне старый друг Аллан
Куотермэн, или, как мы ею звали в Южной Африке, Охотник Куотермэн. Я услышал
этот рассказ однажды вечером, когда гостил в его йоркширской усадьбе. А
потом у него умер единственный сын, и горе его было так велико, что вскоре
он покинул Англию, сопровождаемый двумя спутниками, с которыми всегда
путешествовал вместе, - сэром Генри Куртисом и капитаном Гудом. Уехал - и
канул навсегда в темные глубины Африки. Он уверял, что где-то на
плоскогорье, затерянном в обширной и еще не исследованной внутренней части
материка, живет белый народ. За долгую жизнь в Африке слухи об этом народе
не раз доходили до него. И вот он поклялся себе, что найдет этих людей, -
иначе ему не умереть спокойно. В такую вот авантюру он увлек своих
товарищей, отправившихся вместе с ним; сдается мне, что они уже не вернутся
никогда. Я получил от старика Куотермэна только одно письмо, отправленное из
миссии в верховьях Таны - реки, впадающей в океан на восточном побережье,
приблизительно в трехстах милях к северу от Занзибара. В письме говорилось,
что они перенесли немало лишений, что приключений у них было предостаточно,
однако они живы и здоровы, а самое главное - напали на следы, которые еще
больше укрепили их надежду на то, что безумная затея приведет к
"замечательному и беспримерному открытию". Боюсь, что открытие это зовется
смертью, ведь письмо получено очень давно и с тех пор никто ничего не слышал
об экспедиции. Участники ее бесследно исчезли.
В тот последний вечер, проведенный в доме Куотермэна, он рассказал мне
и капитану Гуду, тоже обедавшему у него, историю, изложенную ниже. За обедом
Куотермэн выпил два или три стакана старого портвейна, только чтобы помочь
мне и Гуду добраться до донышка второй бутылки. Такое не часто с ним бывало.
Все ведь знали, что он абсолютный трезвенник. Куотермэн говорил, что
спиртные напитки внушают ему просто ужас, он достаточно насмотрелся, что они
делают с охотниками, погонщиками и многими другими людьми, бок о бок с
которыми он провел столько лет своей жизни. Может быть, потому доброе вино
оказало на него более сильное действие, чем это пристало зрелому мужчине:
окрасило румянцем его впалые щеки и сделало ею, обычно молчаливою, гораздо
разговорчивее.
Дорогой старина! Я как сейчас вижу его; вот он, прихрамывая, шагает по
столовой, седые волосы стоят торчком, будто щетина, с морщинистого,
желтоватого лица смотрят большие черные глаза, зоркие, как у ястреба, и
кроткие, словно у оленя. Вся комната увешана трофеями его многочисленных
охотничьих походов. Он мог многое рассказать о любом из них, если, конечно,
удавалось его уговорить. Обычно это не удавалось: он не любил
распространяться о своих приключениях. Но в тот вечер портвейн развязал ему
язык.
- Ах ты зверюга! - сказал он, остановившись на миг против гигантскою
черепа льва, скалившего зубы из-под длинного ряда ружей, висевших на стене