"Генри Райдер Хаггард. Рассказы охотника" - читать интересную книгу автора

восьмого калибра и несколько патронов. У Ханса и Машуне тоже по винтовке
"мартини" и немного патронов. С таким снаряжением нам предстояло пройти
триста миль по пустынной, почти необитаемой местности. Могу заверить вас,
что я редко попадал в худшее положение, хотя бывал в разных переделках.
Чего, однако, не случается в жизни охотника! Надо было искать выход из
положения.
Кое-как скоротав ночь подле остатков фургона, мы утром двинулись в
долгий путь к цивилизованным местам. Если б я вздумал подробно рассказывать
обо всех трудностях и бедствиях этого ужасного путешествия, мне пришлось бы
испытывать ваше терпение далеко за полночь. Поэтому, с вашего разрешения, я
перейду прямо к описанию того приключения, о котором невесело напоминает
пара буйволовых рогов на стене.
Коротко говоря, мы провели в пути около месяца, довольствуясь чем
придется. Однажды вечером мы остановились на ночевку милях в сорока от
Бамангвато. К этому времени положение наше стало уж вовсе не завидным. Мы
шли голодные, совершенно измученные, с израненными ногами. К тому же, у меня
разыгрался острый приступ лихорадки, отчего я почти ослеп и совсем ослабел;
силе моей не позавидовал бы и ребенок. Боеприпасов, в сущности, не
осталось - один-единственный патрон к моей восьмикалиберке да три на обе
винтовки "мартини", которыми были вооружены Ханс и Машуне. Итак, мы
остановились на ночевку за час до захода солнца и развели костер - к
счастью, у нас еще сохранилось несколько спичек. Помню, что место для
привала мы выбрали прелестное. Сразу же за звериной тропой, по которой мы
притащились, находилась ложбинка, окаймленная деревцами мимозы с плоскими
кронами, а на дне ложбинки из земли бил ключ; чистая ключевая вода разлилась
здесь озерком. По берегам рос кресс-салат, точь-в-точь такой, какой только
что нам подавали к столу. Есть было нечего - еще утром мы прикончили остатки
маленькой антилопы ориби, которую застрелили два дня назад. Поэтому Ханс -
он стрелял лучше Машуне - взял два из трех оставшихся патронов к винтовке
"мартини" и отправился на охоту в надежде раздобыть к ужину еще одну
антилопу. Сам я слишком ослабел, чтобы идти с ним.
Машуне между тем обламывал засохшие ветки мимозы, чтобы соорудить
скерм - шалаш для ночлега. Он поставил его ярдах в сорока от берега. За
долгую дорогу львы причиняли нам немало неприятностей. Не далее как прошлой
ночью мы едва не подверглись их нападению. Я нервничал, потому что из-за
своей слабости не мог надеяться на себя. Не успели мы с Машуне закончить
шалаш или, вернее, некое подобие его, как примерно в миле от нас раздался
выстрел.
- Слышишь?! - напевно произнес Машуне по-зулусски, не то тревожась, не
то радуясь. - Слышишь удивительный звук, который помог бурам повергнуть на
землю наших отцов в битве при реке Блад? Ныне мы голодны, отец мой; желудки
наши малы и сморщены, как высушенный желудок быка, но скоро они наполнятся
добрым мясом. Ханс - готтентот, а значит, умфагозан - человек низшего сорта,
но стреляет он как надо, конечно, как надо. Да возрадуется твое сердце, отец
мой, скоро на огне появится мясо и мы воспрянем духом...
Вскоре солнце закатилось в своем алом великолепии, между землей и небом
воцарилась великая тишина африканских дебрей. Львы еще не появлялись,
вероятно, дожидаясь луны, для других зверей и птиц настала пора отдыха. Не
знаю, как вам передать это ощущение полной тишины; мне, ослабевшему и
встревоженному долгим отсутствием Ханса, она казалась зловещей, словно