"Карл Хайасен. О, счастливица! " - читать интересную книгу автора

его из бумажника и показал Пухлу, что сделал прошлой ночью - вскрыл пленку
упаковки лезвием и завернул билет "Лотто" в скрученный презерватив.
Пухл вернул пистолет в штаны и отодвинулся обратно на пассажирское
место.
- Хитро придумано, эт точно. Никто не станет красть чужие резинки.
Любую хрень украдут, только не резинку.
- Вот именно, - выдохнул Бод. Когда его сердце перестало колотиться, он
выжал сцепление и осторожно свернул на трассу.
Пухл безучастно, но не совсем безобидно за ним наблюдал. Он сказал:
- Хоть понимаешь, чё могло случиться? Мы бы больше не были никакими
партнерами, если б я заляпал твоими мозгами весь кузов и прибрал билет себе.
Бод напряженно кивнул. Ему раньше не приходило в голову, что Пухл может
его кокнуть. Очевидно, над этим стоило задуматься. Он сказал:
- У нас все получится. Вот увидишь.
- О'кей, - ответил Пухл. Он открыл пиво - теплое и шипучее. Закрыл
глаза и высосал разом полбанки. Ему хотелось доверять Боду Геззеру, но это
было непросто. Негр, господи боже! Чё он так на этом слове зациклился? Это
беспокоило Пухла, заставляло гадать, правда ли Бод такой, за какого себя
выдает.
Потом ему в голову пришла другая мысль:
- А бордель в Грейндже е?
- Кто знает, - сказал Бод, - и кого это волнует.
- Просто не забывай, куда спрятал наш билет.
- Ну хорош уже, Пухл.
- Офигенно потерять четырнадцать миллионов баксов в простынках
какого-то борделя.
Бод Геззер уставился прямо перед собой на шоссе.
- Буйное у тебя воображение, - заметил он.
Мозги, блядь, как у белочки, но воображение буйное.

Том Кроум не стал тратить время на распаковку - швырнул сумку на
кровать и выскочил вон. Хозяйка мотеля с удовольствием сообщила ему, как
добраться до дома мисс Фортунс: угол Кокосовой и Хаббард, через парк. Кроум
планировал заглянуть к ней с искренними извинениями, пригласить мисс Фортунс
на достойный обед, а затем постепенно перейти к интервью.
На собственном опыте приезжего журналиста в маленьких городках он знал,
что одни готовы моментально и без колебаний выдать всю историю своей жизни,
а другие и слова не скажут, даже если у вас волосы на голове загорятся.
Ожидая на крыльце, Кроум не знал, на что надеяться. Он постучал. Никакой
реакции. Он постучал еще. В гостиной зажегся свет, и Кроум услышал музыку по
радио.
Он обогнул дом, вышел на задний двор и поднялся на цыпочки, чтобы
заглянуть в кухонное окно. На столе признаки законченной трапезы: накрыто на
одного. Кофейная чашка, салатная миска, пустая тарелка с полусгрызенным
пирогом.
Когда Кроум вернулся на крыльцо, дверь была открыта.
Радио выключено, в доме тишина.
- Эй! - позвал он.
И сделал полшага внутрь. Первым делом он заметил аквариум. Вторым -
воду на деревянном полу, тропку из капель.