"Джей Хейли. О Милтоне Эриксоне" - читать интересную книгу автора

произвел неизгладимое впечатление на меня и на Джона Уикленда. Однажды мы
пригласили Эриксона поужинать в мексиканский ресторан. И скажу я вам, это
был подлинный мексиканский ресторан, в чем я убедился, приправив блюдо
небольшим количеством их стандартного острого соуса. Я задохнулся, и глаза
мои непроиз-

58

вольно наполнились слезами. Эриксон начал высмеивать меня, и как-то из
этого разговора само собой обозначилось, что лично он, Эриксон, может
выдержать соус любой остроты. Для демонстрации он послал официантку за
шеф-поваром, и когда тот пришел, Эриксон попросил его приготовить и принести
нам наиострейший соус, какой только можно. Шеф-повар с удовольствием принял
вызов. Через какое-то время он вернулся с некоей субстанцией на блюдце и
поставил ее перед Эриксоном. Он остался посмотреть, как же посетитель
справится с этим адским месивом. Эриксон взял ложку, набрал в нее соуса,
положил в рот, покатал языком. Его лицо не изменило своего выражения, на
глазах не появилось ни единой слезинки. "Вкусно", - сказал он. На меня это
произвело впечатление, и оно многократно усилилось, когда я посмотрел на
остолбеневшего повара-мексиканца.

Помимо умения влиять на людей, в Эриксоне было что-то, не позволяющее
людям противоречить ему. Я вспоминаю, как один психиатр рассказывал мне о
своей встрече с Эриксоном в Фениксе. Психиатр был серьезным, ответственным
человеком, занимающим видное положение. Он сказал мне, что они общались с
Эриксоном восемь часов подряд, и он даже не смог пообедать, так как Эриксон
не сделал перерыва. Он сказал мне, что был страшно голоден. Я спросил его,
почему он не сказал Эриксону, что хочет есть. Он ответил, что как-то не мог
прервать Эриксона, когда тот рассказывал ему о психотерапии. Прошли месяцы,
но этот человек все еще злился, что его довели до такого голода. И тогда я
сказал ему, что, судя по всему, Эриксон считал его важной персоной, ведь он
редко тратит восемь часов на одного посетителя, так что это был своего рода
"комплимент действием". Такая мысль понравилась психиатру - и, надеюсь,
помогла ему простить потерянный обед.

Эриксон всегда достаточно уверенно обращался со своей властью. Он
никогда не возражал против того, чтобы получить или использовать ее. Он
рассказывал, как его включили в список врачей страховых касс и "там не было
главного, так что я взял руководство на себя".

При такой готовности обладать властью, слава Богу, он был очень
доброжелательным человеком. Было бы несчастьем, если

59

бы такое влияние, каким он обладал, использовалось в разрушительных
целях. Он был не просто доброжелателен - он постоянно стремился помогать
людям как в своем кабинете, так и вне его.

Я часто удерживаю терапевтов от стремления помочь. Я не верю в то, что