"Джей Хейли. О Милтоне Эриксоне" - читать интересную книгу автора

сопротивлением гипнозу. Он начинал с того, что приглашал добровольца из
публики подняться к нему на сцену и оказывать гипнотизеру сопротивление. Как
всегда, у Эриксона сопротивление клиента превращалось в сотрудничество.

Эриксон любил показывать, что наведение транса не может быть описано
просто, ведь к трансу ведет множество путей. Вспоминаю одну демонстрацию, на
которой он показал, что транс можно навести, вообще не используя слов. Он
попросил выйти на сцену человека, готового сопротивляться гипнозу. На сцену
поднялся молодой человек. Эриксон стоял себе на сцене, ничего не делая и
ничего не говоря, а молодой человек погружался в состояние транса. Позже я
спросил Эриксона, какой же искусный и незаметный прием он применил для
достижения такого результата. Он ответил, что транс был внушен именно
"ничегонеделанием". Молодой человек вышел на сцену перед аудиторией для
того, чтобы его загипнотизировали, а Эриксон стоял и не делал решительно
ничего. "Кто-то ведь должен был поработать, вот этот парень и
загипнотизировал себя сам", - сказал мне Эриксон.

Я вспоминаю время, когда был зеленым новичком и только начал учиться
терапевтическому гипнозу. Я сажал перед собой

61

пациента и проводил процедуру наведения транса от начала до конца. В
какой-то момент я стал замечать, что многие погружаются в транс, как только
садятся передо мной на стул, и чтобы начать гипнотизировать, я их сначала
бужу. Я начал понимать, а после демонстраций Эриксона пришел к убеждению,
что, когда клиент приходит с целью загипнозироваться, от гипнотизера
требуется только одно - не мешать ему. В процессе гипноза Эриксон
использовал социальный контекст и всегда мыслил в масштабах больших, нежели
пара клиент-гипнотизер. Гораздо легче загипнотизировать человека на сцене, в
триаде аудитория - гипнотизируемый - гипнотизер, чем в кабинете наедине с
терапевтом.

Кроме способности влиять на людей помимо их сознания, у Эриксона была
еще одна черта, из-за которой люди чувствовали себя не в своей тарелке,
общаясь с ним. Он был чрезвычайно наблюдателен и мог буквально читать мысли
человека по его позе и движениям тела. Он всегда подчеркивал, что терапевт
должен быть проницательным наблюдателем и рассматривать позы и телодвижения
как своего рода язык.

Эриксон любил тренировать наблюдательность своих стажеров. Однажды мы с
Джоном Уиклендом приехали к Эриксону и он позвал нас в свою приемную
взглянуть на пациентку, сидевшую на стуле с закрытыми глазами. Позже, когда
женщина ушла, Эриксон спросил, что мы увидели. Вопрос был таким общим, что
мы просто не знали, что ответить. И мы начали с умным видом рассуждать о
том, что замеченный нами факт являлся женщиной и что, вероятно, она была в
трансе. Эриксон прервал наши наблюдения, и спросил, заметили ли мы, что одна
сторона лица у женщины была чуть-чуть больше, чем другая, а ее правая рука
была немножко больше левой. Он сказал, что это весьма важно для постановки
диагноза, и мы были вынуждены с ним согласиться.