"Джей Хейли. О Милтоне Эриксоне" - читать интересную книгу автора

что она была в трансе. И он сказал: "Да, это верно". А потом он сказал, что
нам бы следовало заметить, что правая сторона ее лица немного больше, чем
левая. Что правая рука немного больше, чем левая. У нее были какие-то
неврологические проблемы. Он это увидел и ожидал, что мы тоже заметим, но
увы...

То, как он спрашивал нас, было частью тренировки: он спрашивал очень
неконкретно: "Разве вы не видите?" - и мы не знали, говорит ли он о гипнозе,
трансе, этой женщине, жизни вообще или о чем-то еще. Но, без сомнения,
видели мы средненько.

У.: Я уверен, что он намеренно не давал нам подсказок и намеренно делал
так, что мы не справлялись с заданиям, потому что считал - я уверен, - что
для нас это поучительно и полезно.

X.: И что в следующий раз мы справимся лучше. Будем более
наблюдательны.

Я разговаривал с ординаторами, которых он обучал, и они рассказывали,
какого жару он им задавал, если те ошибались с диагнозом. Зато в следующий
раз они очень внимательно наблюдали за больным. Я это помню. Его
наблюдательность была поразительной.

В то время нам было трудно переварить еще один интереснейший штрих его
подхода: он считал манеру сидеть, движения

113

пациентов сообщениями, посылаемыми лично ему. Не просто некими
личностными проявлениями - он считал, что они что-то ему сообщают.

Это давняя идея Грегори Бейтсона: невербальное поведение есть не просто
отражение натуры пациента, а в некотором роде команда. Увидеть это было
крайне трудно. Эриксон в этом отношении был очень "межличностен". Все, что
пациенты делали при общении с ним, он воспринимал как сообщение. А мы это
воспринимали как: "Какой интересный человек!" - и как-нибудь еще, в том же
духе.

У.: Нам полагалось взаимодействовать.

X.: Верно. Мы часто спорили с ним о том, было ли что-то межличностным
или нет. Но на том уровне он был абсолютно межличностным.

Мы спорили с ним по поводу симптомов у жены - являлись ли они
адаптацией к мужу, у которого была такая же или похожая проблема. И он
часто, по крайней мере поначалу, в начале 60-х, описывал симптомы как
независимый феномен - а лечил супругов, как будто все было наоборот. И это
тоже убивало нас. Его терапия была межличностной, тогда как его теория
таковой не являлась.