"Джей Хейли. О Милтоне Эриксоне" - читать интересную книгу автора

ковер", я упомянул о кровати. Когда ты говоришь: "Конечно же, там есть и
ковер" - ты упоминаешь о кровати, не упоминая о ней". И в очередной раз, как
только он дал объяснения, все стало настолько очевидным, насколько до этого
было неясным.

У.: Да, и опять, если чему-то придается слишком большое значение, этому
легче сопротивляться. А он вкладывал идеи в мозги окольным путем, и
сопротивляться эти идеям было сложно, ведь он, собственно, ни на чем и не
настаивал.

X.: У него был способ вовлекать вас в гипноз, говоря лишь начало
какой-либо фразы и заставляя вас самих закончить ее.

115

Когда вы договариваете начатую им фразу, вы становитесь участником
действа. Или другой вариант - вы завершаете начатое им дело.

У.: Каждый обращает больше внимания на то, что говорит сам себе, чем на
то, что говорит ему другой. Поэтому он начинал, а вы заканчивали сообщение,
тем самым передав его самому себе. И ты был вынужден воспринимать все
всерьез.

X.: Существует фильм 1964 года, в котором он гипнотизирует пятерых
женщин. Там есть кусок, о котором нам стоит вспомнить, так как, если я прав
насчет того, что он делал, - а я говорил с ним об этом позже и уверен, что
он согласился - это пример самого межличностного гипноза, который я
когда-либо видел. Он говорит одной из женщин: "Меня зовут Милтон. Моя мать
дала мне это имя. Это имя легко писать".

Когда я смотрел этот фильм, было очевидно, что он ведет себя как
ребенок. Рассказывая о регрессии, он часто говорил, что, когда возвращает
клиента в детство, сам он туда не попадает. Клиент должен воспринимать его
кем-нибудь вроде учителя. А в данном случае, я думаю, он сам напустил на
себя "детскость", и женщине, чтобы присоединиться к нему, тоже пришлось
стать ребенком. То есть он вызвал у нее регрессию, регрессировав сам. Не
думаю, чтобы ты встречал что-нибудь более межличностное, чем такой стиль
работы.

У.: Я часто замечал, что его наиболее простые с виду приемы требовали
очень тщательного разбора, чтобы докопаться до их сути.

X.: Он, должно быть, на протяжении всех этих лет рассказал нам сотни
случаев, обучая нас думать "так же просто", как сам это делал.

У.: Да, у него в голове был невероятный запас случаев из практики.

X.: Он обращался к примерам, о чем бы ни говорил. У него было их так
много. Его наблюдения и диагностика были очень сложны. Простыми были
интервенции.