"Мария Халфина. Мачеха " - читать интересную книгу автора

Юрка-варначонок за эти дни совсем от рук отбился, носится с ребятами,
не загонишь молочка парного напиться.
А Паша и обедать не приходил,- на что это похоже? И так уж
заработался - одни мослы остались.
Стукнула калитка, через двор, прикрывая лицо краем теплого пухового
платка и как-то по-чудному сгорбившись, бежала Шурка.
У Анфисы Васильевны сразу, как перед большой бедой, оборвалось сердце.
Шурка тихонько выла, стучала зубами, дергала, как припадочная, головой;
пришлось разок стукнуть ее по затылку, чтобы как-то привести в чувство.
Бросив на стол измятый конверт, она отпихнула к стене сонную Леночку и
повалилась ничком опухшим лицом на подушку.
У Анфисы Васильевны тряслись руки, строчки чужого измятого письма
сливались в глазах.
"... Может быть, ты, Павел Егорович, посчитаешь, что мое дело сторона,
но я все же должен тебя известить, что Наташа неделю назад скоропостижно
умерла и осталась после нее дочь Светлана, семи лет. Когда мы приехали на
место, Наташа моей жене призналась, что в тягости уже на пятом месяце.
Здесь у нас Светка и родилась; фамилия у нее Наташина, а отчество
Павловна. Обличьем вылитый твой портрет, и не только обличьем, но, более
того, характером: такая же серьезная и башковитая; училась нынче в первом
классе на одни пятерки. Наташу сватал наш прораб, мужик одинокий,
самостоятельный, только она не пошла. Жила со Светкой при нас такой же
монашкой, как и до тебя жила. Я бы Светку взял, да не надеюсь на здоровье и
своих ребят навалом. А в детский дом отдать при живом отце руки не
поднимаются. Да и перед Наташей грех.
Так что решай, Павел Егорович, как тебе совесть подскажет.
Ответ будем ждать две недели: коли не ответишь, придется решать судьбу
дочери твоей чужим людям".
Дальше шли поклоны покровским родичам и знакомым и подробный адрес
места жительства.
- Господи! - облегченно вздохнув, Анфиса Васильевна бросила письмо на
стол: - Ну, дура сумасшедшая! Испугала до полусмерти! Я думала: с Пашей что
стряслось.
Письмо принесли утром. Шурка в это время была занята совершенно
неотложным и очень ответственным делом: прикрепляла новые тюлевые шторы к
золоченым багетным карнизам. Не до письма было. В обед заезжал Павел, взял с
комода нераспечатанное письмо. И, только мельком оглянувшись и увидев, как
медленно, тяжело отливает кровь от его лица, Шурка поняла, что письмо
принесло беду.
- Дура ты бестолковая! Разве это мысленно?! - всплеснула руками Анфиса
Васильевна. - Мужику письма идут, а она их нечитаными на комод кидает. Что
же ты его не прочитала, пока Паши дома не было? Прочитала, сунула в печку -
и нет ничего!
- Я же думала оно от Вари, от золовки, она одна ему пишет. - Судорожно
всхлипнув, Шурка оторвала лицо от мокрой подушки: - Он, как прочитал, сразу
с лица сменился. Подал мне письмо, а сам сидит, молчит как каменный. Потом
встал: "Пойду,- говорит,- телеграмму отобью, потом к директору, попрошу
отпуск, дня за четыре обернусь туда и обратно". А я встала на порог в
дверях: "Никуда ты, - говорю, - не поедешь, потому что я ее все равно не
приму!"