"Крис Хамфрис. Французский палач " - читать интересную книгу автора

из теней, отбрасываемых пламенем очага. Ему хотелось прислониться к стене и
рассматривать эти странные тени. Но когда Анна подняла руку, свою
шестипалую руку, она запульсировала, впитывая свет факела, приручая его
пламя. Жан не мог отвести взгляда, он мог только слушать.
- Когда вы отрубите мне голову, вы должны будете нанести еще один
удар - тайно. Вы должны отрубить эту руку.
Тут он пошатнулся вперед, к ней. Он совершенно не ожидал такой
просьбы.
Анна так и не позволила ему опустить глаза.
- Вы должны отрезать ее, а потом отвезти на Луару, в нашу землю.
Неподалеку от Тура есть деревня, которая называется Пон-Сен-Жюст. К югу от
нее находится перекресток дорог. Там, в следующее новолуние, заройте мою
руку точно в том месте, где встречаются четыре дороги. - Она улыбнулась. -
Это все, о чем я вас прошу. Это очень много, и опаснее, чем вы можете себе
представить, потому что существуют люди, готовые на все, чтобы вам
помешать. Вы сделаете это для меня?
Жан не мог говорить, не мог дышать. Камера исчезла, он плавал в клубах
дыма и видел только шесть пальцев и два глаза - черные бездонные озера.
Что-то проявилось в их глубине - еще пара глаз, а потом еще... бесконечная
череда взоров, непрерывной чередой уходящая в прошлое, дальше и дальше.
Многие поколения женщин смотрели на него - темноглазые, шестипалые. Он был
открыт, обнажен, словно ожидая рождения. И для этого, для того, чтобы
вернуться в мир, необходимо было слово. Одно простое слово.
- Да, - сказал он.
- И вы поклянетесь в этом? На чем вы можете принести такую клятву?
Жан этого не знал. Он не был человеком религиозным: вера, в которой он
родился, давным-давно была отнята у него скверной войны и невосполнимой
потерей. Он многое знал о смерти и, возможно, один раз немного узнал о
любви. Может быть, этого будет достаточно.
- Я поклянусь любовью. Той любовью, которая у меня была - и осталась.
К моей Лизетте и малышке Ариэль. Их благословенными глазами я клянусь: я
сделаю то, о чем вы меня попросили.
Анна шагнула ближе, и у Жана подогнулись колени, когда она безмолвно
измерила глубины, породившие такое обещание. А потом она вдруг улыбнулась -
такой радостной, такой сияющей улыбкой!
- Я не боялась бы умереть, если бы не это - не то зло, которое я могла
бы причинить, не будь такой клятвы. Мне нечем было купить ее. Но теперь,
когда она дана добровольно, я могу подарить вам взамен нечто.
Анна подняла руки и сжала ими его виски. Она держала его своими
странными, неровными руками - своими неровными глазами, - и только поэтому
он не упал. Она прошептала:
- Будьте готовы. Ваша награда придет в то мгновенье, когда ваш меч
освободит меня.
А потом поцеловала его. Поцелуй обжег ему губы, а через них - то, что
он мог назвать только своей душой. Этот поцелуй превратил все воспоминания
в туман, в этой комнате, полной сонливого дыма от факелов, с вином,
сдобренным таинственными травами.
Когда он очнулся, у него на плече лежала мужская рука, грубо будившая
его. Анна исчезла, небо посветлело, а Такнелл вернулся, чтобы отвести
палача обратно в его комнату. Времени оставалось совсем немного.