"Крис Хамфрис. Французский палач " - читать интересную книгу автора

КАЗНЬ

Туман окутывал лодочку со всех сторон. В клубящемся белом облаке
терялась вода, похожая на прокисшее молоко. Казалось, они никогда не
доберутся до пристани. Лодочник, такой же медлительный, как и его
суденышко, жаловался на поздний час и полуночное плаванье. Жан решил, что
таков, должно быть, лимб - приграничная область ада, где тело и воля
бессильно изнемогают рядом с тем местом, которого им не достичь никогда.
А когда они наконец оказались у цели, даже он, редко прибегавший к
крестному знамению, последовал примеру лодочника и перекрестился. Немалую
часть жизни Жан проводил в подобных местах: этого требовала его профессия.
Он бывал в тюрьмах и узилищах, куда никогда не заглядывало солнце, где были
только вонь обреченных и крики отчаявшихся. Но эта крепость! В ней словно
сосредоточилось все зло, все пороки королевства. Она присела над водой, как
гигантская ядовитая жаба, и, когда они проплыли под ее стенами, Жану
показалось, будто его засасывает в ее пасть.
- Проклятый Тауэр! - пробормотал лодочник и снова осенил себя крестом.
Наемнику полезно знать языки, и во время кампании Жан выучил
английский достаточно хорошо, чтобы понять, что эти слова имеют второе
значение: "Кровавая башня".
Лодка заплыла под решетку, которую перед ними медленно подняли, и
царапнула бортом о деревянный причал, где лодочник задержался ровно
настолько, чтобы Жан и его скудный багаж оказались на берегу, а потом сразу
же отчалил, поспешно вернувшись на открытую воду и даже не оглянувшись. Те
же невидимые руки, что подняли решетку, сразу же ее опустили. Жана ожидали,
и тем не менее ему пришлось простоять на пристани достаточно долго, чтобы
ощутить леденящий холод. Вода, плескавшаяся у причала, словно говорила на
множестве языков, и ее речь эхом отдавалась от низкого свода.
Наконец по камням загремели сапоги, звякнул металл - и сквозь тьму еле
пробился неверный мигающий свет.
- Ромбо?
- Да, мсье.
- Иди за мной.
Призрачный офицер провел Жана по лабиринту переходов, и наконец они
поднялись по длинной винтовой лестнице. Помещение оказалось неожиданно
светлым и теплым. Палач ожидал увидеть только тюфяк в углу камеры или
каморку под эшафотом. А здесь имелся лежак, в очаге пылал огонь, на
каменный пол была брошена овечья шкура, а на столе обнаружилось даже вино,
хлеб и сыр.
- Благодарю, мсье, - обратился Жан к офицеру, который, как теперь
стало видно, был высоким, белобрысым и довольно молодым. Его голос мог бы
принадлежать человеку куда более старому.
- Мое имя Такнелл, и все это приготовил для вас не я, - ответил офицер
на том совершенно лишенном напевности французском, на котором обычно
говорят англичане. - Можешь поблагодарить королеву... - Он замялся и
покраснел так, что его молодость стала еще более заметна. - Я имел в виду
Анну, твою... Конечно, как ты знаешь, она уже не королева, иначе ты не
оказался бы... - Он помолчал, а потом опустил взгляд и договорил: - Не
оказался бы здесь, наверное.
Выдав себя этим неожиданным взрывом чувств - он и правда был совсем