"Дональд Гамильтон. Группа ликвидации (Мэттью Хелм)" - читать интересную книгу автора

- Убийца! - шипел он. - Forbannade mordare! Я пока не врубался в ситуацию,
так как понятия не имел, кто он такой и что его гложет, но иглоострый меч
в его руке говорил сам за себя, поэтому я увернулся от первого удара и
выхватил из кармана свой золингеновской стали нож. Я раскрыл его, не
спуская с коротышки глаз. Мне нужно было только взяться за кончик лезвия
и, воспользовавшись весом тяжелой рукоятки, легким взмахом запястья с
вывертом мгновенно его выпустить. Такой жест всегда производит неотразимый
внешний эффект, но в то же время это очень удобно, когда надо оставить
одну руку свободной, чтобы отразить внезапную атаку.
Только теперь я разобрался, что к чему. Он был вооружен трехгранной острой
пикой с неострыми краями. Так что мне следовало опасаться только острия.
Надо было его подразнить и вынудить на новый выпад, извернуться, вцепиться
в клинок, а потом, пока он старается удержать равновесие, сделать шаг
вперед и всадить ему нож снизу вверх - распороть ему брюхо, как
расстегиваешь "молнию" на куртке - от паха до грудины.
Иначе говоря, я слегка рассвирепел. Терпеть не могу, когда меня пугают и
грозят убить, норовя насадить на пику, точно засушенную бабочку на иглу.
Мысли путались: я уже подзабыл свои инструкции. Возможно, это была просто
очередная проверка - вроде того псевдоизбиения, которому я подвергся в
парке в центре Стокгольма. Самое главное для меня пока было сохранить в
целости все свои конечности и внутренние органы, но я уже был не в
состоянии проявлять хитрость или решительность. "Ни при каких условиях
ничего не предпринимай!" - наказал мне Мак. Эта инструкция, можно сказать,
имела отношение только Каселиусу, но я догадывался: если в Вашингтоне и
впрямь что-то стряслось, там не особенно обрадуются новым трупам. И к тому
же я был уверен, что этот разъяренный щеголь с мечом и был Каселиус, сколь
бы невероятным это ни казалось.
Но прежде чем я нанес ему увечье, всю мою кровожадность как рукой сняло. Я
ловко увернулся от нового удара, но при этом схватил его за грудки -
нарочно сделав это неуклюже, - и его меч тотчас проткнул мне руку. К
несчастью, оружие оказалось не настолько тупым, как я полагал. На конце,
все три грани сходились и были заострены - надо думать, для эффективности
укола, - так что я получил полное представление о его оружии ценой двух
порезанных пальцев.
Порезы жутко болели. Уворачиваясь от нацеленного на меня острия, я с
трудом вспоминал, за кого должен себя выдавать и какие действия
предусмотрены моей ролью. Ну, то, что я не был Мэттом, невинным
фоторепортером, - это уж точно! Однако кто бы ни был мои визави, ему не
удастся меня убить - или подвергнуть проверке, коли это входило в его
задачу, - даже если он на это надеется. И, конечно же, я не был Мэттью,
респектабельным мужем Элизабет Хелм и отцом трех маленьких Хелмов. Эта
глава-страница моей жизни была перевернута или будет - коль скоро
вынесенный судом вердикт окончателен. И я не был Эриком, агентом Мака,
хладнокровным убийцей - еще не пришла пора вытащить этого джокера из
колоды, ибо я еще не настиг свою жертву, и мне было запрещено действовать
даже в том случае, если бы я ее нашел.
В моем репертуаре оставалась только роль секретного агента Хелма, героя с
крепкими кулаками, кому все нипочем, защитника демократии, чьих миловидных
партнерш избивали и убивали прямо у него на глазах, малость поумневшего
оперативника, больше доверяющего дурацкому ножичку, нежели силе своих