"Дональд Гамильтон. Предатели" - читать интересную книгу автора

второй на радость зрителям они показали тебе, где раки зимуют. Если бы
Монах был неприятельским агентом, я бы пристрелил его, как только перестал
нуждаться в его услугах. Это было бы естественным актом самосохранения.
Однако я доставил его на нашу базу целым и невредимым, понимая, что,
скорее всего, я совершил ошибку, которую сам Монах вряд ли сделал бы.
Мак, конечно же, прав. В определенном смысле Монах был удивительный
человек. Ему не было равных по умению обращаться со взрывчаткой, а вот я
тут асом не был. Беда заключалась только в том, что он обожал смотреть,
как объекты взлетают на воздух, особенно если в таковых находятся люди.
Лично я действую иначе. Если мне поручают устранить какого-то человека, то
я и пытаюсь устранить одного его, а не всю округу с населением, даже если
это сплошь враги. Поскольку в той операции командовал я, то мне пришлось
оказывать на Монаха сильное давление, чтобы он делал все по-моему, а не
по-своему. А он был не из тех, кто быстро забывает такое.
Я сидел в темной комнате и смотрел на светлый экран, на котором мелькали
изображения тех представителей противной стороны, каковых я мог встретить
в месте будущего отдыха. Зазвонил телефон. Смитти, калека-киномеханик,
поставил свою машину на автоматический режим, и заковылял, чтобы ответить
на звонок. В свое время он работал оперативником, допустил ошибку и теперь
крутил проектор, выступая в качестве живого свидетельства о том, что
далеко не все наши ошибки легко исправить.
Он отсутствовал достаточно долго, и проектор успел израсходовать все
заложенные в него слайды. Смитти вернулся, заложил новую порцию, и вскоре
с экрана на меня уставился Монах. Он выглядел гораздо старше, чем я
ожидал, но у него были все те же тяжелые плечи и то же удивительно
выразительное и красивое лицо. Я так и не мог понять, почему Мак окрестил
его Монахом - потому ли, что он был сложен как горилла, или потому, что на
его лице порой появлялось выражение, какое бывает у святых. Впрочем, я не
спрашивал Мака об этом. Тогда у нас были проблемы поважнее.
Мне продемонстрировали разные фотоснимки Монаха, потом все его досье,
после чего на экране замелькали другие наши люди, функционирующие в
Тихоокеанском регионе - ветераны и новички.
Когда впервые на экране мелькнуло лицо Монаха, я чуть было не выразил
вслух удивление, но Смитти хорошо знал свое дело, а кроме того, явно
получил указания сверху, поэтому я вовремя сдержался. Разумеется, все это
было совершенно нетипично. Как правило, нам не представляют никого в нашей
фирме, кого нам знать не обязательно, а также нам никогда не дают лишнюю
информацию о тех агентах, кого мы уже знаем. За все то время, что я
работал на Мака, я так и не смог понять, сколько же у него имеется
оперативников. Я знал только тех, с кем мне пришлось работать, да и про
них мне в общем-то следовало поскорее забыть.
Я решил, что мне оказана большая честь - выдана полная информация о всей
нашей тихоокеанской сети. Это означало одно: Мак всецело мне доверяет. С
моей стороны, признаться, было сущей неблагодарностью пожалеть, что Мак не
выразил свое хорошее отношение каким-то иным способом, и задаться
вопросом, какие услуги он от меня потребует взамен.
Из отдела текущей информации я прошел через холл в отдел металлических
игрушек и попросил новый револьвер взамен прежнего, который вышел из строя
в Европе. В принципе мне не нужен был револьвер в отпуске - по крайней
мере, я надеялся, что он мне не понадобится. Но, согласно инструкциям, мы