"Лорел Гамильтон. Рассказы из сборника "Странная конфетка"" - читать интересную книгу автора

Луна была уже высоко, оставляя мерцающее серебро по всей поверхности
бегущих волн. Море шептало, вплетаясь в песню тритона. Мелодия и океан
напевали в унисон, пока Адрия не разглядела того, кто пел для нее.
Действительно ли это было только море? Само море хочет удержать ее? Да, море
хочет этого. Это не любовь к мору, а сильная жажда, жажда, что заполняет до
краев, заставляя кричать.
Она шла по краю влажного песка, волны ласкали ее лодыжки. Прилив
наступал вглубь континента.
Она подошла по линии прибоя к самым скалам, вода, впитавшаяся в подол
джинсов, утяжеляла походку. Мелодия шепнула "Оставь это". Но Адрия поднялась
по камням, несмотря на тяжесть джинсов. Она не могла вспомнить, почему так
важно подняться наверх, но знала, что это необходимо. По ту сторону пляж был
шире, сухого пространства было больше. Она подумала о Рейчел, о страхе, горе
заполнило все ее существо, но тут море подхватило ее боль, ее страдания и
соткало из них песню. Ее горло свело от страха, сердце билось так, что она
задыхалась. Она соскользнула вниз, чтобы опуститься на сухой песок и ждать,
ждать, пока море придет к ней.
Холодный ветер дул со стороны океана. Она дрожала, и мелодия вплеталась
в этот холод, будто поющему никогда не бывало холодно. Было что-то тяжелое в
ее кармане, что давило на нее, сквозь одежду, но что это такое, казалось, не
имело значения. Ничего важного не было, кроме моря.
Что-то мелькнуло в пене прибоя, темное и небольшое, может морской
котик. Голова появилась снова и намного ближе, чем раньше. Это был не котик.
Тритон позволил волнам вынести его на берег. Его торс был мускулистым и
бледным, он был таким, как она его запомнила, за исключением длинных темных
волос. Ниже талии он был мягким серовато-черным, ярко выделяющимся на фоне
белой кожи торса, будто кто-то скрестил двух разных существ. Вдоль
позвоночника тянулся небольшой плавник, как у кита. Его плавники на конце
хвоста поднимались и опускались, мерцая в лунном свете. Он лежал на животе в
волнах прибоя и наблюдал за Адрией глазами, столь огромными и блестящими,
что казалось, будто они живут собственной жизнью.
Хвост начал таять, как воск, который медленно нагревают, плавники
хвоста стали притупляться, сам хвост начал сжиматься, и показались легкие
очертания ног под поверхностью кожи.
Его лицо озарилось болью, и это сразу же отразилось в его пении.
Изменения причиняли ему боль. Адрия ощущала эту боль, стоя на коленях,
ожидая, напряженно.
Он встал, нагой и совсем, как человек, его темные волосы, свисали
влажными завитками вокруг лица. Он позвал ее, пропел в ее голове мелодию
страсти. Она пошла к нему.
Он был высок. Она доставала только до середины его груди. Когда он
потянулся к ней, лунный свет блеснул на перепонках между его пальцами. Адрия
сделала несколько шагов назад, стремясь отойти подальше. Он нахмурился, и
мелодия полилась с новой силой, пока Адрия не перестала слышать что-либо,
кроме нее. Она видела, как он подошел ближе. Он снял с нее верхнюю одежду.
Она задрожала, оставшись в одной ночной рубашке. Он взял ее грудь в свои
руки, и холодная вода пропитала ткань рубашки. Его лицо склонилось к ней,
глаза были огромны и настолько глубокие, что казалось в них можно утонуть.
Ужас прошел по ней волной, она покачала головой, яростно, стараясь вырваться
и отстраниться. Он схватил ее, прижав к холодной твердости своего тела.