"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

то и вовсе в лесу бы построились...
Гайзулла уже не слышал, как Кулсубай поднял его от печи и уложил на
лавку, он давно спал, разморенный едой и теплом, а Кулсубай и Наташа еще
долго разговаривали при свете керосиновой лампы с отбитым стеклянным
колпаком. Уже за полночь Кулсубай забрался к Гайзулле на теплую печь, но и
там он уснул не сразу, а долго еще думал, ворочался с боку на бок и тяжело
вздыхал..
Утром Гайзулла проснулся от шлепанья босых ног по полу. Наташа в белой
рубахе, подбитой простым кружевом, с распущенной косой выбежала в сени.
Тотчас там звякнул о ведро ковшик, и послышались звуки льющейся воды.
Гайзулла перевернулся на другой бок и опять задремал. Сквозь сон мальчик
слышал, как встает, потягиваясь, Кулсубай, негромкий разговор, затем чья-то
рука легонько потрясла его за плечо.
- Вставай, соня!-весело говорил Кулсубай. - Все на свете проспишь!
Гайзулла открыл глаза. Утреннее солнце заливало избу светом, желтые
зайчики прыгали по стенам, по дощатому полу, снег за окном искрился тысячью
золотых крупинок. Наташа хлопотала у печи, двигая ухватом. Кулсубай сидел на
лавке у окна и натягивал сапоги. Солнце пронизывало его бороду так, что
казалось, видна была каждая волосинка. Гайзулла рассмеялся, спрыгнул с печи
и подбежал к Кулсубаю.
- Агай, мы здесь останемся?
- Нет, дружок, дальше пойдем. А тебе что, понравилось на русской печке
спать?- хохотнул Кулсубай.
- Понравилось, - ответил Гайзулла, опуская глаза.
- Ничего, еще наспишься! Здесь везде такие, в каждом доме!- Кулсубай
натянул сапоги и встал. - Ну, попьем чаю, и айда! Я говорю, пора нам....
Уходя, они долго оглядывались и махали рукой Наташе, которая, провожая
их, вышла на крыльцо. Она улыбалась и кричала что-то, но скоро уже не было
слышно, что она кричит, а потом дорога свернула, и скрылась за поворотом
ласковая, светловолосая женщина в накинутом на плечи полушубке, и маленький
домик, и собака, вилявшая хвостом...
От дома к дому, от деревни к деревне ходили хромой мальчик и мужчина с
черной бородой. Гайзулла скоро привык к тому, что каждую ночь спал на новом
месте, к тому, что везде их встречали радушно, кормили, оставляли на ночь и
часто просили Кулсубая пойти к больному, заговорить боль, прогнать нечистую
силу. Обычно Кулсубай оставлял мальчика у хозяев и ходил по деревне сам. В
каждом доме спрашивал он о своей жене, но никто не знал о ней, и надежды
найти ее становилось все меньше. Кулсубай приуныл, а Гайзулла все сильнее
скучал по дому и долгими зимними вечерами, сидя у печки, вспоминал мать,
сестер, низенький дом с покосившимися воротами, чувал, отбрасывающий яркие
блики на лица сестер и матери, хрупкую березку над могилой отца, знакомые
деревенские улицы.
Однажды, когда они выходили из небольшой русской деревушки, их догнала
старая женщина в зипуне и валенках. Запыхавшись, еле переведя дух, она
схватила Кулсубая за рукав и, еще не в силах сказать что-нибудь, мотнула
головой.
- Отдышись, тетушка, - сказал Кулсубай. - Куда торопишься? Я ж от тебя
не бегу!
- Ты тот знахарь, что вчера ходил?- прерывистым хриплым голосом
заговорила наконец старуха.