"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

- Куда?- в один голос спросили мать и Гульямал.
- На прииск.
- Нет, все-таки ты сумасшедший!-сердито сказала мать. - Что это за
разговоры? Погляди, что творится на улице - ветер, мороз! Тебя что, гонят
отсюда? Так нельзя, сынок, ни меня не уважаешь, ни енгу свою! Смотри, как
она старалась, сколько наварила, стол накрыла, мы ведь тебя ждали!
Сайдеямал помогла сыну раздеться и усадила ужинать. После ужина
Гульямал приготовила Хисматулле постель, улеглась сама на другом конце нар.
Сайдеямал уложили на лавку за чувалом. Гульямал погасила огонь. Все трое
молчали, и эта гнетущая тишина, казалось, была так тяжела, что давила на
плечи. Перекинувшись несколькими словами, Сайдеямал и Хисматулла снова
замолкли и, видимо, уснули, а Гульямал уткнулась в подушку и беззвучно
заплакала. "Почему я такая несчастная? - думала она. - Завтра он уйдет, и
меня начнет есть тоска. О аллах, помоги мне стерпеть эту муку! Лучше бы он
лежал больной у меня на нарах и не помнил себя, тогда я могла бы быть с ним
рядом и спать на одних нарах, прижавшись так тесно, как будто мы одно целое!
Не могу больше одна, не могу!.."

21

Добравшись до прииска, Хисматулла сразу отправился к конторе. Стремясь
скорее попасть в тепло после долгой, холодной дороги, он рванул дверь,
ведущую в коридор, и постучался в комнату, где сидел обычно штейгер. Ему
никто не ответил. Хисматулла подергал дверь, она была заперта. Две другие
двери тоже были закрыты. Хисматулла вышел на крыльцо и увидел пожилого
старателя, понуро сидевшего на ступеньках.
- Ты, браток, чего здесь делаешь? - смерив его взглядом с головы до
ног, спросил старатель.
- Так... - неприязненно ответил Хисматулла: ему не понравилось, что его
так пристально разглядывают.
- Знаю, что так, - старатель усмехнулся. - Дело-то у тебя какое?
- У меня? Мне хозяина надо, на работу хо чу наняться! - сказал
Хисматулла с вызовом.
Старатель махнул рукой. У него, было обросшее жесткой седой щетиной
лицо, у губ лежали глубокие, усталые складки, и Хисматулле стало стыдно, что
он так невежливо говорит со старым человеком.
- Я тоже за работой. - Старатель вздохнул и, передернув плечами от
холода, затянул поту же пояс поверх телогрейки. Телогрейка была худая, из
дыр ее клочьями торчала вата. - Черт знает что здесь у них творится!
Никакого порядка... При старом управляющем такого не было!
- Как? - изумился Хисматулла. - А где же этот, как его? Ну, в золотых
очках!..
- Аркашка-то? - Старатель скрутил толстую козью ножку, не торопясь
разжег ее, закашлялся, поперхнувшись дымом, вытер сухой темной ладонью
заблестевшие глаза. - Его уж тут, почитай, с месяц как нету... Не слыхал
разве? И хозяин другой, весь прииск у Галиахмета- бая сразу купил,
управляющего своего поставил, штейгера сменил, одного только немца
оставил...
- А кто же теперь?..
- Управляющий? Накышев, говорят, но фамилии, а штейгер - Сабитов, свой,