"Петра Хаммесфар "Могильщик кукол"" - читать интересную книгу автора

Ренате и, возможно, еще раз услышать вопрос об известном вечере в субботу
или взять машину и поехать в Лоберг. Но городские трактиры работали не
дольше местных, а он слишком много выпил. Напился до такого состояния, что
за руль лучше не садиться.
Бруно Клой не Рихард Крессманн, который водил машину даже при 2,8
промилле и угрожал подать в суд за клевету каждому, кто только намекал, что
в таком состоянии он и мог задавить маленькую дочь Тони и Иллы фон Бург.
Бруно же только бесился, негодовал и - в чем никогда бы не признался -
трусил.
Даже у мужчины, который обычно приводит в качестве аргумента кулак,
возникают ситуации, когда он боится. Собственную жену легко заставить
замолчать с помощью кулака, но всех людей, задающих вопросы, не заткнешь. А
теперь взгляды односельчан были направлены не только на него, но и в
некоторой степени на его сына.
Пятнадцать лет тому назад Бруно на собственной шкуре испытал, каково
это, когда после исчезновения девушки возникают слухи. И хорошо помнил, что
тогда от тюрьмы его спасло только то, что полиция не нашла труп. Восемь лет
тому назад он еще раз испытал подобное счастье. Только в тех случаях речь
шла о девушках, участью которых в деревне никто особенно не был озабочен.
Теперь другое дело. "Бог любит троицу" - так раньше часто говорила его мать.
Только ничего общего с Богом эти дела не имели.
Якоб вряд ли уступил бы Труде, если бы знал, что Бруно уже час
слоняется по проселочным дорогам и как раз теперь идет мимо пролеска к
воронке, с головой, затуманенной огромным количеством спирта и ожившими
смутными воспоминаниями. Но в тот момент Якоб в глубине души согласился с
женой, решив, что немного сна, в конце концов, им просто необходимо.
Якоб встал, сначала принес себе стакан воды, затем повернул ключ в
замочной скважине двери комнаты Бена. Несколько секунд было тихо. Якоб не
двигаясь стоял в коридоре, устремив взгляд на ручку двери, медленно
опускавшуюся вниз. В двери появилась щель. С головой, втянутой в плечи, и
недоверчивым, боязливым взглядом перед отцом в проеме возник Бен. На груди
сына уже висел бинокль.
- Как это понимать? - строго спросил Якоб. - Почему ты не даешь нам ни
минуты покоя? Мы ведь вместе решили, что тебе необходимо оставаться в доме.
Что тебе нужно там, снаружи? Сейчас там ничего невозможно увидеть.
Из-за резкого тона отца Бен склонил голову и пробормотал:
- Друг.
Якоб махнул рукой, сердитый на Бена и недовольный самим собой. Еще
какое-то время Бен оставался на месте, казалось сомневаясь, можно ли ему
протиснуться мимо отца к лестнице. И только Якоб повернулся к спальне, Бен
моментально очутился на лестничной площадке.
Он бросился в подвал, быстро закрепил на ремне брюк складную лопатку,
натянул резиновые сапоги и, прежде чем Якоб в кровати успел перевернуться с
одного бока на другой, выскочил из дома. Бен не пошел к первой развилке, а
ринулся наискосок через поля к широкой дороге, дальше бегом - между полями и
садами, мимо колючей проволоки, ограждавшей бывший сад Герты Франкен, и там
нырнул в заросли кукурузы. Бунгало Люкки лежало в темноте. Оттуда мимо двора
Лесслеров он побежал по направлению к воронке.
На краю впадины, скрытый высокими сорняками, сидел Бруно Клой. Он
видел, как Бен подошел и исчез - массивная тень, которую ни с чем невозможно