"Петра Хаммесфар "Могильщик кукол"" - читать интересную книгу автора

собственной податливостью, Якоб хотел разъяснить жене, что дальше так дело
не пойдет. Бог свидетель, он не желает Бену ничего плохого. И для всех будет
лучше, если несколько ночей они продержат сына дома. Только до того момента,
когда найдут дочь Эриха и дело разъяснится. Чтобы в деревне не возникло
никаких слухов, если Бена кто-нибудь увидит ночью. Труда сама прекрасно
знала, как мало нужно, чтобы заподозрить мужчину.
Как в тот раз, когда Вильгельм Альсен внезапно упал в трактире Рупольда
и умер, прежде чем прибыл врач "скорой помощи". Тогда люди сплетничали, что
с помощью цианистого калия Тони фон Бург отомстил за смерть своей маленькой
сестры. И подозрение возникло только из-за того, что Тони две минуты постоял
у стойки рядом с Вильгельмом.
Или когда дочку Тони и Иллы сбила машина на дороге в школу... Тогда
глаза жителей деревни были направлены на Рихарда Крессманна. Говорили, что
Рихард опять сел за руль пьяный и не заметил ребенка. Он считает, что с его
деньгами ему разрешено давить детей и оставлять их на улице истекать
кровью, - вот что тогда говорили.
И о Бруно Клое говорили, что он уже пятнадцать лет как убийца. Тогда он
хотел договориться с молодой артисткой. Когда девушка его отшила, Бруно
подкараулил ее на общинном лугу, изнасиловал и убил, а алиби купил себе у
одной потаскухи в Лоберге.
Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь указал пальцем на Бена. Только
несколько ночей. Если с уговорами ничего не получится, тогда, вероятно,
придется воспользоваться медикаментами из аптеки. Прежде чем Труда смогла
ответить, Якоб бросил взгляд на часы. Было уже четверть восьмого, и он
торопливо закончил: "Мне давно пора. Поговорим спокойно вечером".

Лежа на полу сеновала, Бен увидел, как во дворе Лесслеров открылась
входная дверь. Из дома вышли обе девушки: одна белокурая, похожая на Марлену
Йенсен и молодую артистку, пятнадцать лет тому назад расцеловавшую его в обе
щеки, другая - темноволосая, в солнцезащитных очках. Они вывели велосипеды
из гаража, уселись в седла и помахали стоявшей у входной двери и смотревшей
им вслед Антонии.
Разочарованный, Бен опустил бинокль и поспешно отполз в угол. Здесь
несколько завалявшихся стебельков кое-как были собраны в кучку. Не очень
хороший тайник, но единственный, находившийся неподалеку от дома. Бен
отодвинул стебельки в сторону. Под ними лежал нож со складным лезвием, тот
самый, который Марлена Йенсен видела в его руке. Старый нож с пятном
ржавчины на лезвии. Уже пятнадцать лет он принадлежал Бену, приблизительно с
той даты, когда исчезла Алтея Белаши. Бен сунул нож в карман брюк, хотя,
когда снаружи было светло, потребности в нем не было.
Затем Бен спустился по лестнице и направился через наполовину
затемненное пространство сарая к освещенному солнцем четырехугольнику ворот.
И здесь Бен увидел, как навстречу ему из дома выходит отец. Якоб
остановился, широко расставив ноги, раскинул руки в стороны и приказал: "Иди
в дом, Бен. Мать ждет тебя с завтраком".
Якоб все еще сердился, теперь, вероятно, больше, чем раньше, так как
расценил свое поведение трусливым. Потому что ушел от дискуссии с Трудой. И
вместе с тем Якоб был вынужден себе признаться: решение напичкать Бена
какой-то отравой, чтобы только никто не бранился по его поводу, было в корне
неверным. Как отец, он должен был иметь больше мужества и не бояться