"Кнут Гамсун. Виктория" - читать интересную книгу автора

как я благодарен вам, ведь я так полон вами, в этом все мое счастье.
Каждую минуту я слышал или видел что-нибудь, что напоминало мне о вас, и
днем и ночью. Я написал ваше имя на потолке, я лежу и смотрю на него. Но
девушка, которая у меня прибирает, его не видит - я написал его маленькими
буквами, только для себя. И в этом для меня особая радость.
Она отвернулась, вынула из-за корсажа листок бумаги.
- Посмотрите, - сказала она, прерывисто дыша. - Я вырезала их и
спрятала. Зачем скрывать - я перечитываю их по вечерам. В первый раз мне
показал их папа, и я подошла к окну, чтобы их прочесть. - Где же они?
Никак не найду, - сказала я, разворачивая газету. Но на самом деле я их
увидела сразу и успела прочитать. И я была так счастлива.
Листок бумаги пропитался ароматом ее кожи, она развернула листок и
показала ему, это было одно из его первых стихотворений, четыре короткие
строфы, обращенные к ней, наезднице на белом коне. Это было признание из
глубины сердца, бесхитростное и взволнованное, порыв, который невозможно
сдержать, каждая строчка источала его, как звезды - свет.
- Да, - проговорил он, - это написал я. Это было давно, стояла ночь, я
писал стихи, а за моим окном громко шелестели тополя. Как, вы прячете их
снова? Спасибо! Вы их спрятали снова. О! - прошептал он в смятении, и
голос его был едва слышен. - Подумать только, вы сидите так близко от
меня. Я касаюсь рукой вашей руки, от вас веет теплом. Часто, когда я думал
о вас в одиночестве, я холодел от волнения. А сейчас мне тепло. Когда я в
последний раз приезжал домой, вы были прекрасны, но сейчас вы еще
прекраснее. Глаза, брови или улыбка - нет, не знаю, все вместе, просто вы
сами.
Она улыбалась и смотрела на него из-под полуопущенных век, за длинными
ресницами темнела глубокая синь. Щеки ее порозовели. Казалось, она вся
лучится радостью, бессознательным движением руки она вторила его словам.
- Спасибо, - сказала она.
- Нет, не благодарите меня, Виктория, - ответил он. Вся его душа
рвалась к ней, ему хотелось говорить еще и еще, это были какие-то
сумбурные возгласы, он был как пьяный. - Но если я хоть немножко дорог
вам, Виктория... Этого не может быть, но скажите, что дорог, даже если это
неправда. Пожалуйста! О, тогда даю вам слово, я чего-нибудь добьюсь,
добьюсь многого, почти недостижимого. Вы даже не представляете себе, чего
я могу добиться. Иногда я чувствую, что во мне огромный запас
нерастраченных сил. Часто они рвутся наружу, ночью я встаю и расхаживаю
взад и вперед по комнате, потому что видения обступают меня. За стеной в
постели лежит сосед, я мешаю ему спать, он стучит мне в стенку. На
рассвете он приходит ко мне и бранится. Но что мне за дело до него, ведь я
так долго мечтал о вас, что мне начинает казаться, будто вы рядом со мной.
Я подхожу к окну и пою, брезжит рассвет, шумят тополя. "Доброй ночи!" -
говорю я утру. Но это я говорю вам. Теперь она спит, думаю я, доброй ночи.
Благослови ее бог! И сам ложусь спать. И так ночь за ночью. И все же я
никогда не представлял, что вы так прекрасны. Теперь, когда вы уедете, я
буду вспоминать вас такой, какая вы сейчас. Я буду так явственно видеть
вас...
- А вы не приедете домой?
- Нет. Я еще не закончил работу. Что это я, приеду, конечно, приеду.
Сию же минуту. Я еще не закончил работу, но я сделаю все, что вы захотите.