"Тая Ханами. Заметки забияки или На пути из физиков в маги ("Заметки забияки" #1) " - читать интересную книгу автора

- Понятно... - протянула я. - Получается, что "темные" маги-эмпаты в
основном работают с негативными переживаниями. Тоска!
- Кстати, из них тоже получаются преотличные целители, - заметил
провожатый. - Ведь ничто так надежно не излечивает от душевных терзаний и
прочих нервных срывов, как циничная жизненная позиция, сдобренная юмором,
пусть даже и черным.
Вопреки расхожему мнению, энергетическими вампирами ни светлые, ни
темные эмпаты не являлись, поскольку расходовали собственные эмоциональные
ресурсы, и теряли при этом много собственных сил. Просто как те, так и
другие имели обычай провоцировать страсти у людей, чтобы вновь и вновь
переживать букет любимых эмоций.
"Да-а, они скорее на самоедов походят", - подумала я, - "чем на
каких-нибудь там вампиров или каннибалов".
Проблема была в том, что, как положительные, так и отрицательные
маги-эмпаты были, так сказать, недалекими по жизни. Эйнштейн не был их гуру,
относительность добра и зла была им неведома. Частенько необдуманными
действиями "добрых" мостилась дорожка к бедствиям куда более крупного
масштаба, чем те, что изначально имели место быть. Не зря в русском народном
творчестве имеет место пословица о вымощенной благими намерениями дорожке...
- А какие между ними баталии бывают, - разошелся не на шутку Борис
Иванович. - Чуть ли не каждый день их успокаивать приходится!
- Из-за чего? - удивилась я.
- Ну... Вот тебе пример. Творит простой человек Вася благое дело по
корыстному расчету, носит одинокой старушке еду из магазина. А сам только и
думает: "Когда же ты коньки отбросишь, мымра старая, и твоя квартирка..."
- Тут и так все понятно, с Васей этим.
- Это тебе понятно, и мне. А эмпаты наши встают по разные стороны
баррикад, и воют друг с дружкой. Одни закрывают глаза на мысли Васи,
вторые - на его добрые поступки.
- И что? Светлые скидываются, и помогают Васе купить новую квартиру? А
к старушке направляют мать Терезу? - невинно осведомилась я.
- Нет, они разглагольствуют о добре и зле, бросаются грудью на
заклинания "заклятых врагов", - в тон мне ответил экскурсовод. Но видно
было, что спокойствие дается ему с трудом. - Иногда эти разногласия
заканчивается очень и очень печально.
- Тяжелый случай, - вздохнула я, невольно отодвигаясь от распалившегося
Бориса Ивановича подальше.
Тот заметил мой маневр, и необычные глаза его из алых превратились в
терракотовые.
- Понятное дело, оба лагеря при умелом руководстве вполне легко
управляемы, - уже спокойно закончил он.
Из дверей готического здания тем временем появился невзрачного вида
сероволосый парень. Он близоруко сощурился на нас, и с какой-то плотоядной
улыбкой потянулся к моему спутнику. Борис Иванович усмехнулся. Парень
дернулся так, как будто его ударило током, вытянулся по стойке "смирно".
Подождал неведомо чего, не дождался, и повернулся ко мне. От взгляда его
бесцветных глаз мне стало не по себе. В груди закопошилась какая-то
безысходность и тоска, да так, что захотелось волком выть. Я зябко
поежилась, несмотря на то, что был теплый майский день. Мой проводник
поспешил положить руку мне на плечо. Стало куда спокойнее - я перестала