"Олег Хандусь. Великий фронтовик " - читать интересную книгу автора

комбат Тараканов проводил тренировки со взводом).
Я всю жизнь буду помнить своих товарищей и своего комбата майора
Тараканова, который для всех нас являлся примером мужества и доброты, отваги
и храбрости.
Помню один момент, когда наш батальон зажали в ущелье, - "духи" били по
нам из пристреленных точек на склонах, а вокруг возвышались почти отвесные
скалы, дальше идти - терять людей... нельзя даже поднять головы из укрытия.
Однако по радиостанции - приказ командира дивизии: "Вперед!" Но комбат
отвечает: "Я своих ребят под пули не пошлю". Мы знали, что он имел после
этого очень большие неприятности.
"Ребятами" или "ребятишками" он нас называл. Обычно перед строем- до
начала или после боевой операции: "Я вас не для того набрал, чтобы вы головы
сложили здесь, не для того матери ваши отдали вас мне. Я должен вернуть вас
живыми, научить быть сильнее врага". И он сдержал свое слово, потому как на
следующий день банду мы все-таки разгромили и взяли нескольких "духов" в
плен.
Спали мы с Серегой в одном "десанте": сложим ящики для патронов, а
сверху бушлаты и шинели расстелим - вот и готова наша постель. Друг друга мы
редко называли по имени, чаще говорили либо "братан", либо "братишка".
Подошло время идти на юг, в провинцию Кунар, через Джелалабад.
Первого апреля мы оказались на подступах к этому городу, остановились
колонной километров за пятьдесят, свернув с дороги. За время длительных
переходов пришлось научиться многому: ночному вождению след в след,
распознаванию плохо замаскированных мин, мест явных засад душманов, по
которым тут же открывали огонь, - словом, были уже обстрелянными бойцами...
правда, вымотались так, что нет слов.
Днем отдыхали: разогревали на углях банки с тушенкой и кашей, ели всем
взводом, шутили... Но многим было не по себе. И тут Сергей говорит мне:
"Тебя лейтенант Амосов зовет к машине комбата". Собираюсь быстро- иду, а он
кричит вслед: "Куда ты, сегодня первое апреля, очнись!"
Вечером развернули колонну на марш. Впереди - Джелалабад. Нас сразу
предупредили, что там орудует банда и посему возможны любые неожиданности...
Короче, ясно.
Продвигались маршем ночь напролет: пехота спала в "десанте", сидя
плечом к плечу, а нам с Сергеем приходилось меняться местами, чтобы дать
друг другу чуть отдохнуть, - ночь обещала быть трудной и нескончаемой, и все
говорило за то, что нас ожидает бой... За командира ехал Ахмедов Фамик-оглы,
азербайджанец.
Говорят, у человека есть предчувствие. Было ли оно у Сережи? Может
быть, он хотел мне что-то сказать... Не помню, в такие минуты каждому из нас
достаточно собственных переживаний - перед лицом смерти мы всегда одиноки.
Кроме того, строго действовала негласная договоренность: предположений и
прогнозов не делать, жути не гнать! Поэтому каждый из нас старался не давать
волю нервам, а собственные переживания держать при себе... Да и не о чем,
собственно, разговаривать: автомат в руках - готов к бою, адрес написан
печатными буквами (уходя на операцию, каждый из нас сдавал документы в штаб,
а к левому рукаву хэбэ приторачивал, наподобие потайного карманчика,
домашний адрес. По нему отправляли погибших родителям). В нагрудном
кармане - индивидуальная аптечка, в боковом - перевязочный пакет в
прорезиненной оболочке, вмещающий в себя стерильный тампон из ваты и плотно