"Ширл Хенке. Беспутный и желанный (Клятва верности) " - читать интересную книгу автора

- Что стряслось с тобой, ирландец? Неужто ты разлюбил маленькую Седди?
Она пьяно икнула и прижалась влажными губами к его шее, словно жаждущий
крови вампир.
- Я же приношу тебе удачу, Попрыгунчик!
Действительно, Рори отхватил в рулетку солидный куш, а Седди во время
игры тыкала пальчиком, указывая, на какую цифру ему ставить. Но деньги
мгновенно испарились, частью там же за игорным столом, а все остальное в
баре. Так бывало уже не раз. Рори без сожаления расставался с легко
приобретенными долларами. Но шальной праздник все-таки слишком затянулся. Он
не прогонял от себя Седди лишь только потому, что цветом волос она
напоминала ему Ребекку. Но у Ребекки была кожа как дорогой шелк, в ней был
трепет невинности, а у "ночной красавицы" румяна осыпались со щек, а ласки
ее не вызывали у Рори никаких чувств, кроме раздражения и похмельной скуки.
Если б сейчас Ребекка увидела его, развлекающегося в развратном притоне
в самом гнилом месте Комстока, что бы она подумала о нем?
"Приют дикарей" был ничем не хуже и не лучше прочих салунов, лепящихся
друг к другу на Си-стрит. Никому не хватало фантазии даже хоть как-то
назвать эту улицу. Обычно к полуночи возникали разные предложения среди
завсегдатаев, но к рассвету все забывалось. Поднимаясь из-под земли наверх,
шахтеры, отвыкшие от света и свежего воздуха, стремились превратить день в
привычную им ночь и дышали спиртными парами, табачным дымом и отвратительным
запахом дрянной косметики продажных женщин. Они работали по многу часов в
душных забоях, в лабиринте, который по площади превосходил Чикаго.
Над этим лабиринтом возник и процветал городок Виргиния-Сити. Так как
никто не заботился о том, как будет выглядеть город при дневном свете, его
застроили кое-как, и поэтому он был пугающе уродлив. Круглые сутки здесь
виски текло рекой, и заскорузлые от грязи шахтеры после работы напивались и
совокуплялись, насколько хватало сил, с дряблой и немытой плотью
проституток.
Салун заполняла обычная публика. Чумазые горняки топтались в танце с
нарядными девицами, вздымая пыль, которая проникала через все щели и
покрывала пол толстым слоем, более мягким, чем самый дорогой персидский
ковер. Девушки здорово отплясывали, разгоряченные алкоголем, и обнимали
уэлльсцев, евреев, немцев, а мрачные, углубленные в себя мексиканские
"пистоллерос" расселись по углам и только ждали повода, чтобы затеять драку
и перестрелку. Проштрафившиеся адвокаты с Восточного побережья, лишенные
лицензии на практику, но все-таки одетые в выстиранные манишки и воротнички
под горло, были заняты крупной игрой в покер.
В одном углу салуна уже вспыхнула ссора между чилийским шахтером и
мелким торговцем-итальяшкой, но пианист продолжал играть как ни в чем не
бывало, заглушая разъяренные возгласы. Пока не прогремят выстрелы и пули не
начнут летать по залу, никто не собирался ни во что вмешиваться. И рулетка
по-прежнему крутилась, и миниатюрный француз - выходец из Канады, лелея в
пальцах вынутый из ножен отточенный стилет, следил своими серыми
безжизненными глазами за ее замедляющимся бегом. Он был подобен вулкану,
который долгие века спал, но вот-вот был готов взорваться и излить
раскаленную лаву на весь этот греховный мир.
Рори принадлежал этому миру, и Ребекка была далека от него, как колючие
серебристые звезды в ночном небе пустыни. Чтобы оживить в памяти ее образ,
он подогрел себя еще одним глотком так называемого виски.