"Хельмут Ханке. На семи морях: моряк, смерть и дьявол (Хроника старины) " - читать интересную книгу автора

Гибралтаре отговорили его от этого, сославшись на высокую плату за проход
через Суэцкий канал и на бесчинства морских разбойников в Красном море.
Тогда Джошуа решил обойти вокруг света по стопам Магеллана, то есть через
Южную Атлантику.
До Буэнос-Айреса, где он был встречен так же гостеприимно, все шло
хорошо. В Магелланов пролив он вошел с дурным предчувствием. Его напугали
Патагонией и Огненной Землей. В обильно усеянном подводными камнями и
местами очень узком фарватере он уже не мог проводить ночи во сне с крепко
привязанным рулем. Став на якорь, он не забывал поставить на корме чучело,
изображавшее вахтенного. Кроме того, для безопасности Слокам рассыпал по
палубе кнопки, которые ему дала с собой в дорогу чья-то добрая душа для
товарообменных сделок с "дикарями". Незадолго до выхода из Магелланова
пролива эта мера предосторожности спасла ему жизнь. Не проспал он в своей
койке и двух часов, как чей-то душераздирающий вопль прервал его сон. Затем
он услышал всплески воды и частые удары весел. Более выгодного обмена он не
смог бы сделать никогда: пара ступней со впившимися в них кнопками, с одной
стороны, а с другой - его жизнь!
По терпению и неприхотливости Джошуа Слокама можно сравнить с
хемингуэевским рыбаком Сантьяго. Слокам вполне мог бы служить моделью для
повести "Старик и море". Так же, как и Сантьяго, он любил летающих рыбок.
Они были его единственными друзьями во время 72-дневного перехода от
островов Хуан-Фернандес до Самоа, и ему было жалко употреблять в пищу
залетавших по утрам на палубу рыбешек. Но особенно приветлив был Слокам к
часто встречавшимся на пути дельфинам, которым он по-военному отдавал честь.
Слокам считал, что в них живут души утонувших моряков.
Его невероятное искусство владения парусом, приправленное притом
изрядной порцией удачи, подтверждается эпизодом, пережитым им на участке
пути между островами Фиджи и Новой Каледонией. Там Слокам угодил в ураган,
который, как он узнал позже в Сиднее, отправил на дно клипер и шхуну.
"Спрей" же вышел из этого убийственного шторма без существенных повреждений.
Единственное, что Слокам с великим удовольствием поменял после такой
передряги, это жестоко изодранный, залатанный старыми мешками парус.
Сиднейский яхт-клуб предложил ему в обмен новенький, с иголочки. Вообще в
этом австралийском порту приглашения и почести превзошли все, с чем Слокаму
пришлось встретиться за время путешествия. Эту популярность старый
глобтроттер использовал по-своему, подняв плату за осмотр "Спрея" до шести
пенсов. Таким образом он собрал изрядную сумму. А когда поток посетителей
начал иссякать, Слокам поймал одну из тех пресловутых австралийских акул,
что постоянно наводили ужас на купальщиков, и за ту же плату выставил ее на
всеобщее обозрение.
Глубоко удовлетворенный, Слокам отправился дальше. До побережья Южной
Африки не было никаких происшествий. Несколько чудесных дней провел он на
островах Килинг (Кокосовых) и на Маврикии. Затем наступил тот черный день,
который едва не стоил ему жизни. Исхлестанное декабрьскими штормами бурное
море между мысом Игольным и Столовой горой избивало "Спрей" безжалостными
ударами. Несмотря на совершенство, с которым Слокам владел своим ремеслом,
после долгих часов тяжелой борьбы со стихией он был на волоске от худшего
врага всех подвергавшихся опасности - безразличия к исходу!
И тут внезапно из бурлящей пенной завесы возник английский пакетбот* и
флажными сигналами пожелал Джошуа "хэппи Кристмас" - счастливого рождества.