"Серо Николаевич Ханзадян. Царица Армянская (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

Его спокойствие, показавшееся ей признаком крайней холодности, ужасно
задело самолюбие Мари-Луйс.
- И ты!.. Слышишь, и ты!.. Знай, то, что не принадлежит мне, должно
быть уничтожено!..
Таги-Усак опустился перед ней на колени.
- Знаю, божественная царица! Знаю и одобряю и мысли твои, и деяния.
Знаю!..
Царица встала, подлила в светильники масла. Таги-Усак заметил, что
руки у нее дрожат, значит, буря еще не миновала. Разгоревшееся масло
обдавало брызгами все вокруг, но Мари-Луйс ничего не видела. Не видела и
того, что платье ее тоже забрызгано жиром. Когда огонь в светильниках
разгорелся, царица кликнула Арбок Перча. Он вошел тотчас. Вид у него был
несколько странный, весь какой-то растерзанный, одежда в винных пятнах...
Царица показала на Таги-Усака и спросила:
- Тебе знаком этот человек?
- Да, - низко кланяясь своей повелительнице, ответил Арбок Перч. -
Знаком. Это астролог двора и твой управитель...
Прятавшаяся за шторой мамка затаила дыхание: неужто царица велит
обезглавить Таги-Усака?!
Таги-Усак стоял спокойный, как жертвенный бычок перед закланием.
Арбок Перч вытянул наполовину меч из ножен. Царица была необычно бледной.
- Знай, Арбок Перч, - грозно произнесла она. - Я позвала тебя
сказать, что запрещаю поклонение богу Шанту и отправление каких бы то ни
было обрядов в его храме! Следи за хеттскими жрецами. И если потребуется,
пусти в ход свой меч, испытай его острие на их шеях.
Мамка облегченно вздохнула. Таги-Усак пожалел, что царица не
обезглавила его: избавился бы наконец от вечной муки...
- Худо тебе придется, Арбок Перч, - сказала Мари-Луйс, - если будешь
думать не головой.
Арбок Перч пал к ее ногам. Затем по велению царицы поднялся и быстро
вышел вон. В зале остались один на один царица и Таги-Усак. В светильниках
потрескивало масло.
- Готовься к ночному пированью, Таги-Усак! - сказала царица. Голос ее
теперь был преисполнен ласки.
Пили много. Царица то и дело обхватывала ладонями помутневшую и
словно бы вконец опустошенную свою голову. В какой-то миг вдруг увидела в
зеркале свой блуждающий взгляд и воскликнула:
- Ты несправедлива, богиня Эпит-Анаит. Разве нельзя уберечь меня от
вспышек гнева?.. Наверно, нельзя. И ты, наверно, тоже пьянеешь от вина?..
При армянском царском дворе и в домах наших родоначальников женщина,
которая не пьет вина, не участвует в мужских пирушках, не пользуется
уважением... Это установлено тобою, Эпит-Анаит. Вон жена и дочери
военачальника Нерика тоже пьют...
Кутили долго. Было уже далеко за полночь, когда Мари-Луйс отпустила
музыкантов. Налив полный кубок, она своей рукой поднесла его Таги-Усаку:
- Пей и вспомни нашу священную землю, наш Сисакан! Там некогда
жила-была дикая серна, околдованная песнью леса. Сейчас эта серна в
заточении. Кончилась ее вольная жизнь. Она тоскует о своих предках, о
друге и мечтает о той невозвратной, такой милой сердцу дикости...
- А о чем мечтает моя венценосная госпожа, которая, вот она, с ликом