"Николай Харин. Снова три мушкетера" - читать интересную книгу автора

Жераром, огляделся по сторонам и недовольно проговорил:
- Говорите тише, господа.
- Не беспокойтесь, любезный Жерар. После того как д'Артаньян получил
от кардинала патент лейтенанта мушкетеров, все знают, что мы лучшие друзья
его высокопреосвященства, а господин де Тревиль, наверное, считает нас
тайными осведомителями кардинала, пробравшимися в его роту!
Все расхохотались еще громче, а господин де Бюзиньи, который не все
понимал по-французски, но от этого веселился ничуть не меньше других,
кликнул трактирщика и спросил еще бургундского.
Между тем, пока господа королевские офицеры и мушкетеры проводили
таким образом время, тот, чье имя заставляло Жерара беспокойно
осматриваться по сторонам, а короля Франции чувствовать себя школьником, не
выучившим урока, возвращался с военного совета в свою резиденцию,
расположенную в незаметном доме, стоявшем в дюнах у Каменного моста.
Кардинал, по своему обыкновению, ехал верхом, закутавшись в простой
плащ, в сопровождении лишь трех человек. Двое из них были Каюзак и капитан
гвардии Ла Удиньер, третьим был Рошфор.
Кардинал казался погруженным в глубокую задумчивость, и это
соответствовало действительности. Мысли Ришелье были поглощены затянувшейся
осадой. Как уже говорилось, воздвигая дамбу, долженствовавшую окончательно
уморить голодом население Ла-Рошели, кардинал одновременно приказывал
подбрасывать в осажденный город письма, подрывающие моральный дух его
защитников.
Однако его усилия были сведены на нет известиями, принесенными одним
из жителей Ла-Рошели, которому удалось, миновав все ловушки и капканы,
расставленные осаждающими, пробраться в город прямо из Портсмута, где он
видел грозный английский флот, готовый поднять паруса и в несколько дней
достигнуть французских берегов.
Более того, в письме, доставленном ловким гугенотом, Бэкингем лично
извещал мэра Ла-Рошели о великом союзе против Франции, который должен быть
заключен со дня на день и результатом которого могло бы явиться
одновременное вторжение в пределы Франции английских, австрийских и
испанских войск.
Письмо публично читалось на всех площадях, а недовольные, пытавшиеся
от голода бунтовать, были по приказу мэра вздернуты на главной площади
Ла-Рошели.
Стратегическим планам кардинала к тому же изрядно мешали раздоры
маршалов, Бассомпьера и Шомберга, с герцогом Ангулемским, которые его
высокопреосвященству, отвечавшему за все, приходилось постоянно улаживать.
Сегодня был пойман очередной гонец, посланный ларошельцами к
Бэкингему. С ним поступили, как и со всеми предыдущими, - повесили под
частую барабанную дробь.
Наблюдая церемонию повешения в обществе монарха, что уже стало милой
традицией, кардинал поймал себя на мысли, что после всех понесенных потерь
ларошельцы неминуемо поступили бы точно так же, доведись им захватить в
плен шпиона из лагеря королевских войск. Эта мысль засела в его мозгу,
заставила вновь и вновь возвращаться к ней.
- Послушайте, Рошфор, - проговорил кардинал, полуобернувшись к своему
ближайшему спутнику, почтительно державшемуся несколько позади.
Тот немедленно пришпорил своего коня и поравнялся с кардиналом.