"М.С.Харитонов. Книга о судах и судьях " - читать интересную книгу автора

или "Недаром говорят: на воре шапка горит"), иногда вывод предлагается
сделать самому читателю. Эта особенность позволяет отнести все истории
данной группы к числу моралистических, или назидательных. Существенным
свойством такого рода текстов является их соотнесенность с пословичными
изречениями[xix]. Мы уже видели, что во многих случаях выводы из
назидательной истории о суде можно сформулировать пословицей или поговоркой:
"И щуку бросили в реку", "По делам вору и мука" и др. Многие изречения прямо
обязаны своим происхождением соответствующим сказочным или легендарным
историям (ср. выражения "Соломонов суд", "Шемякин суд"). Приведем еще
несколько примеров.
Известный русский фольклорист С. В. Максимов в своей книге "Крылатые
слова" объясняет происхождение русской пословицы "На воре шапка горит" таким
рассказом: "Украл что-то вор тихо и незаметно и, конечно, скрыл все концы в
воду. Искали и обыскивали - ничего не нашли... К кому же обратиться за
советом и помощью, как не к знахарю?..
Знахарь повел пострадавших на базар, куда обыкновенно все собираются.
Там толпятся кучей и толкуют о неслыханном в тех местах худом деле: все о
том же воровстве.
В толпу эту знахарь и крикнул:
- Поглядите-ка, православные: на воре-то шапка горит!
Не успели прослушать и опомниться от зловещего окрика, как вор уже
схватился за голову" [9, 42 - 43][xx].
Здесь же Максимов упоминает "о существовании однородных анекдотов - из
восточных азиатских нравов" [9, 43]. В нашем сборнике наглядный пример
подобного анекдота - афганский рассказ "Хитрый визирь". Созвав людей, среди
которых были и воры, похитившие хлопок, визирь объявил, что хлопок пристал к
их бородам. Воры тотчас схватились за бороды.
Мы не знаем, существует ли афганская пословица "У вора в бороде
хлопок", но, думается, не будет чрезмерной смелостью предположить
принципиальную возможность существования такой (или подобной ей) пословицы.
При несходстве реалий она будет говорить, по существу, о том же, что и
русская "На воре шапка горит", а именно: "Виновный сам себя выдаст", "Всякое
действие имеет закономерный результат".
К той же мысли ведет индийская сказка "Вор", киргизская "Догадливый
судья", адыгейская "Как один человек спасся от смерти" и др. В то же время
на страницах сборника мы найдем и сюжеты типа китайской сказки "Как один
глупец покупал пекинский диалект", где наговаривает на себя и подвергается
наказанию невиновный, или тайской "Умный вор", где виновный ловко уничтожает
улики и остается безнаказанным. Попадутся нам и сказки типа китайской
"глазная болезнь", где судья скажет обеим тяжущимся сторонам: "Поскольку
истец прав, то присуждаю двадцать палочных ударов обвиняемому. Но и
обвиняемый прав, поэтому присуждаю двадцать ударов палками истцу" (No 194).
Во многих случаях встретятся, как уже говорилось, и судебные дилеммы, где
вместо вывода читателю предлагается вопрос.
В сказках о судах, пожалуй, особенно ярко отразилась повседневная жизнь
народов, их нравы, обычаи, моральные представления, психология, характер
деловых взаимоотношений. В суд приходили с самыми разными делами: и с
семейными конфликтами, и с трудовыми, и с имущественными тяжбами, и с
жалобами на обиду, оскорбление и т. п. Желающему познакомиться с глубинной
стороной жизни людей, которая не всегда открывается поверхностному взгляду,