"Валерий Харламов. Три начала " - читать интересную книгу автора

тяжелых.
Представьте себе, сегодня мы выиграли трудный, невероятно трудный матч
у хозяев чемпионата, у команды, которая до последнего дня будет по праву
претендовать на золотые медали. Казалось бы, можно дать волю чувствам, на
душе праздник: одолели "Тре Крунур" на ее поле, одолели команду, которую мы
знали практически только понаслышке... Но в следующем туре мы играем с
канадцами. И мы, конечно же, еще не знаем, что игра сложится просто, что
победа достанется без больших усилий. Да, вечером, возвращаясь из
"Юханнесхофа", мы еще ничего не знаем, кроме того, что с канадцами играть
нужно с полной отдачей сил. И еще. Никак не отделаешься от мысли, что через
неделю снова игра с "Тре Крунур". А ведь выиграли мы сегодня в труднейшем,
неповторимом по драматизму сражении. Думаешь обо всем этом, и... Нет, не
буду сейчас уверять читателя, что после победы на сердце легко и радостно.
Ощущение счастья, радости победы было неполным, тревожным.
При счете 2:2 в третьем периоде второго матча со сборной ЧССР, при
ничейном счете, когда следующий гол должен был решить исход всей встречи, я
завелся, потерял шайбу, и за нашими воротами зажегся красный огонек.
Меня не нужно было ругать. Я сам понимал, что произошло. И меня не
ругали. Не объясняли цену моей ошибки.
Подошли тренеры, подошел Вячеслав Старшинов. Они говорили мне простые
слова и смешно утешали. Потом в главе о тренерах я расскажу о монологе
Аркадия Ивановича Чернышева, сейчас лишь замечу, что дебют не был безоблачно
счастливым.
И все же я был счастлив. Тот же Слава Старшинов первым в стокгольмском
аэропорту сообщил о присвоении мне самого высокого в нашем спорте звания -
заслуженного мастера спорта и первым поздравил с наградой. Не представляю,
как Вячеслав узнал это раньше всех, но он опередил даже тренеров.
Турнир в Стокгольме проходил в сложной обстановке, и я не мог не
заметить, что часть публики настроена против нас. Все это держало нас в
постоянном нервном напряжении и, конечно же, влияло как-то на игру, на
действия на поле. Впрочем, любители спорта постарше помнят, как дружелюбно и
искренне приветствовала нас публика, когда мы во главе с капитаном
совершали, круг почета вдоль трибун "Юханнесхофа".
Мы возвращались после матча с канадцами в свою гостиницу и пели. Мы
ехали почти час и все время, не умолкая ни на секунду, пели. В те минуты
счастье было совершенно полным.
В Стокгольме я впервые ощутил, что значит стать чемпионом мира. Никогда
прежде не исполнялся гимн в честь победы, вклад в которую внес и я. Никогда
прежде не просили у меня автографа, никогда не приходилось отвечать на
вопросы журналистов.
Но только не подумайте, что я или кто-то из молодых хоккеистов,
дебютантов сборной, начал переоценивать собственные достижения или
возможности. Нет, мы понимали, что нам многому еще следует учиться, что
впереди - необъятный океан хоккейных тайн и премудростей.
И если о тройке Петрова писали, что мы были в нашей сборной едва ли не
ударным звеном, то это была скорее попытка помочь нам увериться в
собственных силах. И если тренеры давали нашему звену указание
нейтрализовать Стернера и его партнеров, то мы воспринимали это тактическое
задание как совершенно очевидное: всегда третья тройка сборной команды
получала особый наказ - "разменяться" с лидерами соперников, нейтрализовать