"Роберт Харрис. Enigma " - читать интересную книгу автора

Ночь хоть глаз выколи, холод собачий. Втиснутый в своем пальто в
промерзший "ровер", Том Джерихо едва мог разглядеть пар изо рта или
запотевшие стекла. Он протянул руку и, размазывая пальцами холодную влажную
въевшуюся грязь, расчистил небольшой глазок. Фары время от времени
выхватывали побеленные домики или затемненные гостиницы, однажды навстречу
проследовала колонна грузовиков. Но по большей части машина шла будто в
пустоте. Ни уличных фонарей, ни дорожных указателей, которые служили бы
ориентирами, ни освещенных окон, ни даже мерцающего в темноте огонька
спички. Они трое - последние из живых людей.
Логи захрапел через четверть часа после того, как оставили
Кингз-колледж; с каждым толчком его голова, кивая, все ниже падала на грудь,
при этом он что-то бормотал, будто полностью соглашаясь с самим собой. Один
раз на крутом повороте его длинное туловище качнулось в сторону, и Джерихо
пришлось легонько оттолкнуть его от себя.
Сидевший впереди Леверет не произнес ни слова; лишь когда Джерихо
попросил его включить печку, ответил, что она не работает. Вел машину
преувеличенно внимательно, лицо в нескольких дюймах от ветрового стекла,
правая нога осторожно скользит между педалями тормоза и акселератора. Порой
они двигались чуть быстрее пешехода, так что, хотя в дневное время до
Блетчли можно было добраться часа за полтора, по подсчетам Джерихо, им бы
сильно повезло, если бы удалось доехать раньше полуночи.
- На твоем месте я бы вздремнул, старина, - сказал Логи, пристраивая
голову у него на плече. - Впереди долгая ночь.
Но Джерихо не спалось. Засунув руки поглубже в карманы пальто, он
тщетно вглядывался в темноту.
Блетчли. Об этом месте думалось с отвращением. Даже само название было
созвучно чему-то противному, вроде блевотины. Почему из всех английских
городов выбрали именно Блетчли? Четыре года назад он вообще не слыхал о
таком месте. И, возможно, жил бы счастливо в полном неведении, не будь того
бокала шерри в апартаментах Этвуда весной 1939 года.
Как это странно, как глупо и смешно - размышлять о предначертании
судьбы и обнаружить, что все вертится вокруг двух-трех унций светлого сухого
хереса марки "манзанилла".
Сразу после того первого подхода Этвуд организовал Джерихо встречу с
некими "друзьями" из Лондона. После этого Том в течение четырех месяцев
ездил по пятницам утренним поездом в одно серое казенное здание рядом со
станцией метро "Сент-Джеймс". Здесь, в скудно обставленной комнате с
классной доской и канцелярским столом, его посвятили в секреты шифровального
дела. Как и предсказывал Тьюринг, оно его увлекло.
Он находил удовольствие в истории, всей, целиком, от древних рунических
систем и ирландских кодов из Книги Баллимота с их экзотическими названиями
("Змея сквозь вереск", "Сердечные томления поэта"), кодов Папы Сильвестра II
и Хильдегарда фон Бингена, изобретения шифровального диска Альберти -
первого многознакового шифра, - решеток кардинала Ришелье и вплоть до
порожденных машиной тайн немецкой Энигмы, которые пессимистично считались
неподдающимися расшифровке.
Ему очень нравился тайный словарь криптоанализа с его гомофонами и
полифонами, диграфами, биграфами и нулями. Он изучал анализ повторяемости.
Его обучали сложностям множественного кодирования, плакодам и эникодам. В