"Роберт Харрис. Империй ("Цицерон" #1)" - читать интересную книгу автора

эта работа казалась мне увлекательной, потом - удивительной, затем - трудной
и наконец стала крайне опасной. За эти годы он провел со мной больше
времени, чем с женой и домочадцами. Я присутствовал на его конфиденциальных
встречах и передавал его тайные сообщения. Я записывал его речи, письма и
литературные сочинения - даже стихи. Это был поистине нескончаемый поток
слов. Чтобы не упустить ни одно из них, мне даже пришлось придумать то, что
в настоящее время принято называть стенографией - систему, которую сейчас
используют для записи дискуссий в Сенате. За это изобретение мне была
пожалована скромная пенсия. Она, а также небольшое наследство и доброта
старых друзей помогают мне существовать, уйдя на покой. Старикам ведь много
не нужно, а я очень стар. Мне уже почти сто лет - по крайней мере, так
говорят люди.
На протяжении десятилетий, минувших со дня смерти Цицерона, меня часто
спрашивали - преимущественно шепотом, - каким он был на самом деле, но
каждый раз я хранил молчание. Откуда мне знать, может, это были подосланные
правительством шпионы! В любой момент я ожидал смертельного удара из-за
угла. Но теперь, когда мой жизненный путь подходит к концу, я уже не боюсь
никого и ничего, даже пытки. Оказавшись в руках палача или его помощников, я
не проживу и нескольких секунд. Вот почему я решил написать этот труд и
ответить в нем на все вопросы о Цицероне, которые мне когда-либо задавали. Я
буду основываться на собственных воспоминаниях и на документах, вверенных
моему попечению. Поскольку времени мне отпущено очень мало, я намерен писать
эту книгу с помощью своей стенографической системы. Так выйдет быстрее. Для
этой цели я уже давно запасся несколькими десятками свитков самого лучшего
пергамента.
Я заранее прошу у моих читателей прощения за возможные ошибки и
погрешности в стиле. Я также возношу молитвы богам, чтобы моя работа
закончилась раньше, чем кончится моя жизнь. Последними словами Цицерона,
обращенными ко мне, была просьба рассказать о нем всю правду, и именно это я
собираюсь сделать. Если на страницах этой книги он далеко не всегда будет
выглядеть образцом добродетели, что ж, так тому и быть. Власть одаривает
человека многим, но честность и принципиальность редко входят в число ее
даров.
А писать я намерен именно о власти и человеке. Я имею в виду ту власть,
которая в латинском языке называется словом "империй".
Поскольку на меня были возложены обязанности поддерживать в порядке
небольшую библиотеку его отца и, кроме того, я неплохо владел греческим
языком, Цицерон испросил у отца разрешение одолжить меня на время (как
иногда люди одалживают друг у друга книги), чтобы взять с собой на Восток. В
мои обязанности входило договариваться о различных встречах, организовывать
переезды из города в город, платить учителям и так далее. Через год я должен
был вернуться к своему старому хозяину. В конечном итоге, как это нередко
случается с полезными вещами, меня так и не вернули обратно.
Мы встретились в заливе Брундизия в день, на который было назначено
отплытие. Это происходило во время консулата Сервилия Ватия и Аппия Клавдия
Пульхра, спустя 675 лет после основания Рима. Цицерон тогда еще ничем не
напоминал ту величественную фигуру, в которую он превратится позже, -
человека, который не может пройти по улице неузнанным. Сейчас, на склоне
лет, я часто задумываюсь: что произошло с теми тысячами бюстов и портретов
моего хозяина, которые прежде украшали едва ли не все частные дома и