"Гарри Гаррисон. Возмездие королевы Виктории" - читать интересную книгу автора

были весьма ясными и недвусмысленными.
С тяжеловесной грацией самолет завалился на одно крыло, совершив
неспешный вираж, и лег на новый курс. С его антенны срывались невидимые
молнии спешных радиосообщений.

- Нет, - ответил Тони Хоукин медоточивому голосу, ворковавшему в
телефонной трубке. - Нет, я категорически убежден, что шоколадные наручники
нас не заинтересуют. Да, я знаю, что шоколадные патроны пользуются
устойчивым спросом, но патроны, знаете ли, для того и предназначены, чтобы
их расходовать. А съедобные наручники противоречат собственному
предназначению. Да, до свиданья.
Повесив трубку, он окинул профессиональным взором свое крохотное
царство. Торговля в книжно-сувенирном киоске Федерального Бюро
Расследований, вполне уместно расположенном в фойе здания ФБР в Вашингтоне,
округ Колумбия, шла вполне нормально. Маленькие дети и их большие родители
вертели в руках и покупали неотразимо привлекательные товары из собрания
игрушечных наборов для снятия отпечатков пальцев, позолоченных фэбээровских
блях, фотографий предыдущего директора агентства в черных рамках, книг о
величайших преступлениях (распроданы) и фотографий знаменитых преступников
(на исходе). Две его помощницы суетливо упаковывали покупки под веселый звон
кассового аппарата, поющего свою златую песнь. Подобная сцена должна
наполнять сердце любого директора магазина радостью - так почему ж он
хмурился? Худощавый, среднего роста, одетый аккуратно, но неброско, как
приказало Бюро, смуглый, черноволосый и недурной собой, разве что нос
чуточку великоват - идеальное воплощение благодушествующего в собственных
владениях человека. И тем не менее кислота капля по капле неустанно сочилась
в его желудочно-кишечный тракт, и Тони не сомневался, что если еще не
схлопотал язву желудка, то она не за горами. Ибо хотя телесно он оказался в
этом оплоте блюстителей закона, душа его осталась в Национальной галерее. Не
по собственной воле покинул он своих дега и да винчей, тернеров и тьеполо, а
силою призыва. Обстоятельства вырвали его из мира искусства, преобразив в
блюстителя закона, халатного и напрочь лишенного энтузиазма. Несмотря на
успех и лестное новоприобретенное положение, его единственное пылкое желание
оставалось неизменным: ему хотелось вырваться. Кислота сочилась, язва
нудила.
Тут его внимание привлекло какое-то неукротимое движение. Двое неброско
одетых мужчин с каменными лицами, шагая в ногу, рассекали бестолково
роящуюся толпу туристов строго по прямой. Само по себе это событие вовсе не
принадлежало к числу из ряда вон выходящих, ибо, кроме проведения экскурсий
и поставки материалов для телевидения, Бюро по-прежнему играло решающую роль
в защите законов нации. Агенты приходили и уходили, и никто не сообщал, куда
и зачем. Тони это вполне устраивало: чем меньше знаешь об операциях Бюро,
тем счастливее живешь - да только взгляды этих двоих агентов были неотрывно
прикованы именно к нему.
Они неуклонно приближались поступью самого рока, и с каждым их шагом
сердце Тони уходило все дальше в пятки. Воспоминания о предыдущем, силком
навязанном задании вспыхнули перед его глазами, как живые: рукоятка ножа
между лопатками трупа, метания, вопли в ночи, поспешные путешествия и
омерзительное насилие. Только не это! Но не успел он выдохнуть это
пожелание, как понял, что все тщетно. Шаркнули остановившиеся подошвы,