"Михаил Харитонов. Лед " - читать интересную книгу автора

МИХАИЛ ХАРИТОНОВ

ЛЁД

Хороший коммунист - мёртвый коммунист.
Популярный лозунг времён холодной войны

Россию надо подморозить.
Константин Леонтьев


2010 год. Москва. Бункер 00А154. Помещение А. "Саркофаг".
Сначала не было ничего - только ужас, ужас и холод. Когда ужас
становился нестерпимым, он проваливался куда-то вниз, в белесый туман,
туда, где нет ничего, и где - он знал это - и его самого не станет. Но
пустота лопалась, и он снова оказывался в самом центре засасывающего ужаса,
чтобы снова провалиться в ничто. Потом что-то изменилось. Что-то горячее
поползло вверх - он не понимал, что и куда, но именно вверх. Ужас стал
нестерпимым, он отчаянно цеплялся за небытие, но горячее упрямо
поднималось, и неожиданно он почувствовал боль - сначала еле заметную, а
потом она заполнила его целиком. Боль сжимала, давила, вминала его в
какой-то страшный колодец, у которого не было верха, только низ, низ, и
который становилась всё теснее, теснее, теснее, но откуда-то снизу его
тянули за нить, приковывающую его к чему-то на самом дне колодца. Он знал,
что достаточно порвать эту нить, и он станет свободен, но не мог: стены
давили уже со всех сторон, как внутри сжимающегося кулака. И наконец этот
кулак сжался - так, что внутри него что-то разорвалось и лопнуло, потом еще
раз и еще раз, и он понял, что всё ещё жив.
Жив. Вокруг темно и тихо. Боль тоже ушла - хотя какой-то отдаленной
частью сознания, всё еще находящейся там, в пустоте, он понимал, что на
самом-то деле каждая жилка в его теле буквально разрывается на части.
- Ууу? - попытался он заговорить, но не услышал своего голоса. Однако
в затылке что-то загудело, и ему почудилось какое-то неразборчивое
бормотание где-то далеко-далеко. Бормотание приближалось, удалялось, и,
наконец, перешло в ровное гудение, сквозь которое пробивался человеческий
голос. Человек говорил по-русски, медленно, внятно, повторяя одно и то же.
В памяти зашевелились какие-то слова. Кончить. Прекратить. Перестать.
- Прекратить, - хотел сказать он, но запнулся на первом слоге.
Что-то изменилось. Гудение стало ближе, и он, наконец, смог разобрать,
что ему говорят.
В памяти, наконец, прояснилось. Он жив, и, значит, дело очень плохо.
Либо его захватили враги, либо... либо еще хуже. Нет.
- Союз?
Это слово он, кажется, выговорил.
- Товарищ Сталин, Советского Союза больше нет, - ответил бесплотный
голос, но он понял, что уже всё знает.


2010 год. Москва. Бункер 00А154, территория комплекса.
- Как ви меня нашли?