"Михаил Харитонов. Моргенштерн" - читать интересную книгу автора

скажу.
- Мне Гера звонить будет, - промямлила Яна, прожёвывая масляную
печеньку.
- Забудь, дочка, - Ольга Марковна сделала скучное лицо, означающее,
что вопрос решён и дальнейшему обсуждению не подлежит.
На кухне заворчал вскипающий чайник.
Марковна всю жизнь была для Яны "тётей Олей" - доброй, толстой,
сварливой, обожающей возиться на кухне со всякой хитрой выпечкой. К тому
факту, что старуха почти всю жизнь проработала в известной конторе,
ведающей безопасностью советского, а впоследствии российского государства,
Яна относилась именно как к факту - то есть без особого интереса. Впрочем,
когда у неё возникали проблемы с этим самым, Марковна помогала. Особенно в
последний раз, когда Яна умудрилась по обкурке напороться на патруль - а у
неё с собой было: и трава, и это самое. Тогда Марковна решила проблему
одним звонком в мусарню.
Сейчас, правда, не тот случай. "Это служба так уж служба, тут нужна
моя вся дружба" - вспомнился Яне стишок из "Конька-Горбунка", которого она
в детстве обожала и помнила наизусть.
Тётя Оля пододвинула к себе чашечку костяного фарфора, помочила губы,
потом с неудовольствием отставила её в сторону.
- Остыл. Яночка, завари свеженького, что-ли.
Яна поплелась на кухню, где уже вовсю булькал, дребезжал крышкой и
пускал в потолок струи пара здоровенный чайник. Это желтоэмалевое
сооружение с красной звездой на боку тётя Оля привезла из чехословацкой
командировки - как и полотенчико с надписью "Ruda Hvezda". Яна не
удержалась, посмотрела: полотенце, за ветхостью разжалованное из ручного в
кухонное, всё ещё висело на крючочке в ряду таких же полотенец. Марковна
была прижимиста, вещи у неё жили долго.
У Марковны были твёрдые понятия о том, как нужно делать жизненно
важные дела. Например, есть. Есть нужно было непременно за столом. Еда
должна лежать на тарелке и быть горячей - иначе это не еда никакая, а
баловство. Читать за едой категорически воспрещалось. Есть полагалось
чинно, без лишней суеты, и непременно молча: все разговоры начинались за
чаем. Чай полагалось пить без сахара, но со сладостями. Курить за едой
абсолютно запрещалось. И так далее.
Яна, конечно, помнила, что Ольга Марковна Бенеш, названная в честь
святой равноапостольной русской княгини своим отцом, сентиментальным
славянофилом и чешским патриотом (в те времена подобное сочетание ещё не
казалось странным), родилась в Праге, а раннее детство провела в маленьких
сонных городках на юге Франции. Вкус второго - после водки - русского
национального напитка Ольга Бенеш узнала уже в Сибири. Он показался ей
отвратительным, как и вся эта страна в целом.
Однако на склоне лет Марковна, что называется, обрусела.
Девушка ошпарила кипятком заварочный чайник. Достала с верхней полки
облупившуюся синюю жестянку с заваркой и щедро всыпала три столовых ложки:
тётя Оля любила покрепче. Потом она залила кипятком треть чайника, накрыла
крышечкой, и в который раз подумала, что влипла.
Как же у неё в жизни всё получается по-дурацки. Девки с курса уже
повыскакивали замуж за молодых и перспективных, а она всё занималась
какой-то наукой. Потом вступило в голову, что надо устраивать семейную