"Михаил Харитонов. Моргенштерн" - читать интересную книгу автора

Российская Федерация, Подмосковье.
Объект выглядел непрезентабельно: асфальтовый крест центра,
обшарпанные зелёные бараки налево, здание магазина направо. Между ними
тянул руку с полуразрушенного бетонного постамента гипсовый Ленин. Дальше
расстилалось унылое поле с пожухлой осенней травой. Вдали можно было
различить забор с колючкой и вышки.
На обочине лежала и врастала в землю огромная лысая покрышка от
какого-то непонятного средства передвижения. Полковник сел на неё, вытащил
пачку "LM", и попробовал закурить. Зажигалка едва выкашливала из себя
жалкую синюю шапочку огня, которую тут же задувал слабенький, но противный
сырой ветерок.
- Как же тут сифонит, - цедил сквозь зубы Геннадий Михайлович, пытаясь
повернуться к ветру спиной. Бесполезно: ветер, казалось, дул со всех сторон
сразу. Хитрые манипуляции ладонью тоже не помогали.
Некурящий Герман чувствовал себя неважнецки. Ему не нравился объект,
не нравились бараки, не нравились вышки с маленькими солдатиками внутри.
Ему не нравилось, что они торчат здесь, на виду. Что у него в кармане
вместо законного документа, удостоверяющего его право здесь находиться -
какая-то филькина грамота, сварганенная Геннадием Михайловичем в суете и
спешке. Роберт, напротив, выглядел пристойно. Впрочем, он всегда выглядел
пристойно: служба научила его держать лицо при любых обстоятельствах.
Герман вспомнил, как Роб рассказывал ему про добровольно-принудительные
пьянки у Миниха, с которых хозяин отваливал спатеньки, а Роберт садился за
документы. Наутро, однако, надо было держаться бодро и прикрывать собой
мучающегося с бодуна хозяина. Кроме того, Арутюнян (по мнению Геры) слишком
уж привык к своему статусу важной шишки с кремлёвским удостоверением в
кармане. Герман был слеплен из другого теста, и прекрасно понимал, что их
всех могут взять в любой момент. Да, вот именно: взять. Очень выразительное
словцо. Взять, отвести в какой-нибудь подвал, и учинить допрос с
пристрастием. Или просто пристрелить. Сейчас это просто делается. Он
тоскливо озирался по сторонам, пытаясь отвлечься от тоскливых мыслей.
Геннадий Михайлович Шацкий, полковник ВВС, "афганец", Герой Советского
Союза, беспорочный службист, ничего не боялся, но чувствовал себя не вполне
на месте. Он готовился совершить первое в жизни должностное преступление, и
это ему решительно не нравилось. Но, в отличие от молодых, он понимал, что
любое дело следует делать чётко и аккуратно, вникая в детали. Службу
полковник знал как себя самого, поэтому измыслить способ провести двух
штатских на сверхсекретный объект отыскался на удивление быстро. Некогда
"ракетный маршал" Сергеев подмахнул не глядя одну бумажку, фактически
разрешающую сотрудничать с некоторыми негосударственными организациями, в
том числе и привлекать специалистов со стороны. Полковник хорошо помнил
содержание этой бумажки - потому что не раз, коротая время за поллитрой в
компании друзей-однополчан, орал, наливаясь дурной кровью, что знает способ
легально провести полбатальона натовских инструкторов в один из главных
центров РВСН... Теперь, однако, это прискорбное обстоятельство оказалось
полезным.
Машина подъехала минут через десять. За рулём сидел худосочный
солдатик в неуставной голубой рубашке. Шацкий занял переднее сиденье,
Герман притулился сзади, не зная, куда девать ноги: на полу лежали какие-то