"Михаил Харитонов. Разоритель" - читать интересную книгу автора

воздух, идущий от моря, мягко касался губ, оставляя привкус пены и соли.
Антор жил здесь вторую дюжину дней и знал, что к полудню воздух становится
сухим и ломким, как хлебная корка, и пахнет травой и пылью - и поэтому
спешил насладиться утренней свежестью.
На посыпанной золотистым песком дорожке, ведущей к храму, виднелись
свежие лисьи следы: жрецы, по обычаю, прикармливали полевых зверей. В
древние времена в этом был смысл - лисицы воровали яйца из гнездовий химер.
Но и теперь, когда чудовищ больше не осталось, любовь к симпатичным
зверюшкам не исчезла. Хотя иной крестьянин и ворчал, в очередной раз
недосчитавшись в птичнике голубя или длиннокрыла.
Вниз с обрыва вела крутая каменная лестница. Несмотря на
утомительность пути, Антор с удовольствием пользовался им: до того
захватывающий вид открывался путнику с высоты.
Фруктовые деревья всех оттенков белого и жёлтого, с едва заметной под
цветочной пеной листвой, окружают красные островки крыш. Медные шпили с
флюгерами и разноцветными флажками радостно блестели под утренним
солнышком.
Перспективу замыкали невысокие холмы. В просветах между ними
проглядывало море: оно было чуть светлей облаков.
Когда Антор сошёл, наконец, вниз и выбрался на большую дорогу, ведущую
к садам, начало припекать. Молодой дом мысленно похвалил себя за
предусмотрительность - он захватил с собой шляпу. Остановившись и развязав
узелок с запасной одеждой, Антор осторожно извлёк плоский соломенный блин и
нахлобучил его на голову.
Дорога была вымощена дорогим белым камнем, привозимым откуда-то с Юга:
дом Сеназа мог позволить себе и не такие траты. Доходы старого домина в
последнее время опять возросли: торговля с Югом оживилась, и морские
караваны приставали к берегам острова чуть ли ни каждую дюжину дней. К
обычным грузам - дереву и пряностям - прибавились медь и олово Чёрного
Архипелага и гонгурские набивные ткани. Судя по всему, остров
благоденствует... Интересно, каков сейчас страховой сбор, и во что старый
дом вкладывает средства? Антор вспомнил горы тёсаных плит в порту. Похоже,
затевается какое-то крупное строительство...
Он задержался у перекрёстка. Там стояла статуя, изображающая
легендарного дома Уту, некогда очистившего остров от церрексов. Герой был
изваян сидящим, с ручным церрексом у ног. Согласно легенде, дом Ута,
убивший дюжину дюжин взрослых хищников и спаливший дотла их гнездилище на
Двурожье, спас из огня последнее яйцо - и вырастил вылупившегося зверя
кротким и смирным. Это было неправдой: Антор знал из книг, что церрексы
были безмозглыми жестокими тварями, все попытки приручить которых
заканчивались очень скверно. Но народ верил, что почитаемый герой Ута был
не просто безжалостным охотником, что ему всё-таки удалось совершить чудо,
хотя и слишком поздно...
Молодой дом полюбовался статуей, потрепал по морде каменного церрекса.
Потом сорвал цветущую ветку с дерева, и, прошептав "да не изгладится память
о нём", положил к подножию статуи.
На дороге стали попадаться люди. Молодой крестьянин с огромной
вязанкой хвороста за плечами. Стайка девушек в разноцветных лёгких платья.
Путешественник с Запада, весь закутанный в белое по самые брови... По
направлению к замку проскакал всадник на гнедом единороге. Благородный