"Михаил Харитонов. Между волком и собакой" - читать интересную книгу автора

стоял рядом и брызгал на него водой. - Экая у вас тонкость чувств. Больше
не будете глазки этак закатывать? Повод-то найдётся.
Владим сидел в кресле, вцепившись в поручни, и изо всех сил пытался
казаться адекватным.
- Ну что ж, продолжим. А знаете ли, кого именно ваша барышня наметила
в жертвы? Одного несчастного парализованного мальчика, ей хорошего
знакомого. Казалось бы, зачем? А между тем, причина очень смешная. Видишь
ли, барышня увлекается психологией. Психология же, в отличие от математики,
наука практическая. Вот она и начала ставить всякие опыты над ближними. В
частности, влюбила в себя этого самого мальчика. Довольно банальным
способом, кстати. У мальчика были лёгкие мазохистские наклонности, которые
наша талантливая барышня в нём разглядела. И, под видом дружеского
участия... ай-ай-ай, - директор интерната покачал головой. - Но это было бы
полбеды. Знаешь, чем психология отличается от квантовой физики? В квантовой
физике наблюдатель влияет на наблюдаемое. А в психологии имеет место и
обратный эффект - влияние наблюдаемого на наблюдателя. Короче, эта
самоуверенная дурочка влюбилась. Сама. По-настоящему. В объект своих
экспериментов, разумеется.
- Любимых всегда убивают, так повелось в веках, - процитировал
Петров. - Оскар Уальд. Там у него, правда, мужик бабу зарезал.
- Я никогда не любила его, - Ника, наконец, нарушила молчание. -
Сегодня я ему это сказала, - голос её подозрительно дрогнул.
- Не надо только слёз, - тут же отреагировал Натан Аркадьевич. -
Вениамин Борисович, дайте этой дуре чего-нибудь попить... А мы продолжим. В
общем, она влюбилась. И, осознав, что избавиться от своих чувств не может,
решила избавиться от объекта этих чувств. Причём - его же собственными
руками. Типичная логика молодого интеллектуала. Ты правил свою собственную
медицинскую карту, Владим, - закончил он.
- Ну, конечно, - загудел Вениамин Борисович, - в глубине души она
рассчитывала на провал своей затеи. Ей, понимаешь, хотелось быть
по-настоящему наказанной. Что есть, в свою очередь, форма символической
самоотдачи любимому, и так далее по учебнику. Любовь-наказание-прощение...
что там ещё? Короче, морковь всякая вперемешку с леди Макбет.
- Леди была по другой части.
- Неважно. Что будем делать с этой дурой?
- Как что? Накажем. Владика исключим из интерната, благо есть за что.
А её оставим. Пусть учится дальше. На три балла снизим ей оценки в
полугодии, и на балл - годовые.
- Ну да. Нечего тут. Всё, пошла отсюда, цаца.


* * *

- Ну что, очухался, парень?
Влад в очередной раз попытался сконцентрироваться на происходящем. У
него перед глазами всё ещё стояла предыдущая сцена - когда Виктория с
откинутым капюшоном ползала перед его креслом, и, рыдая, пыталась целовать
его ноги. Это было так неожиданно и так противно, что он вздохнул с
облегчением, когда санитары буквально выкинули её из кабинета.
- Не горюй, мы тебя так просто не оставим. Та статья про натуральный