"Синтия Хартвик. Фундамент для сумасшедшего дома " - читать интересную книгу автора

же я училась всего лишь на втором курсе юридического факультета в Чикагском
университете, и моя личная жизнь протекала не очень бурно, так что почти все
выходные я проводила в Ларксдейле. Я была в курсе всего происходящего,
можете не сомневаться. Итак, начнем с начала...
Глэдис опаздывала.
Без двух минут девять в то субботнее утро шесть остальных членов Самого
методистского клуба переступили порог и прошли в элегантную, но немного
сумрачную прихожую дома Марты Криттенден. Затем в знак уважения к хозяйке
дома они вытерли ноги и стали снимать еще пахнувшие нафталином пальто, чтобы
повесить их в шкаф.
Была середина октября, пожалуй, самое чудесное время года в Миннесоте,
когда на ветвях еще висят сладкие, хрустящие яблоки, а чистый холодный
воздух бодрит. Щеки у гуляющих румяные, а не сизо-бурые, как на сильном
морозе. В городе уже начинается подготовка к Хэллоуину. Во всех домах шьются
черные костюмы и откладываются подходящие по размеру оранжевые тыквы. Кроме
тех домов, где этот праздник считается праздником сатаны. Но даже в самых
строгих религиозных семьях все равно ощущается приближение первого праздника
после изнурительно душного лета.
Члены клуба встречались по субботам круглый год. Но осенью и зимой они
делали это с особым удовольствием в пику мужьям, которые просиживали все
воскресные вечера, безумными глазами следя за спортивными событиями на
экранах телевизоров.
В это субботнее утро, когда на стеклах машин впервые появился иней, все
члены клуба должны были принести на заседание по капельке того, что в
последующие десять недель каждый год превращается в лавину сладкой выпечки,
которая является вечным кошмаром для моей фигуры.
Ровно в девять моя проворная и исполнительная мать, Элизабет Петере,
появилась на пороге дома Марты с огромным душистым тыквенным пирогом в
руках. Мать и Марта были в хороших, но не очень близких отношениях, когда с
трудом находишь общие темы для разговоров. Но что вы хотите? Во-первых,
Марте было шестьдесят два года, и она была на целое поколение старше моей
матери. Во-вторых, Марта была богатой женщиной и принадлежала к высшему
кругу нашего города. Короче, Марта одевалась в фешенебельных магазинах, а
моя мать - на дешевых распродажах в универмагах.
Но не успела мать повесить пальто, как в дверь опять позвонили, и на
пороге появилось три кекса к кофе. Вернее, три члена клуба, которые принесли
по кексу: с корицей, лимонный и обсыпанный ореховой крошкой.
Долли Саклинг была крупной высокой блондинкой. Она вместе с моей
матерью окончила школу, но потом, как говорится, неудачно вышла замуж. И
теперь жила в самом захудалом районе нашего городка, занималась хозяйством,
по нескольку часов в день подрабатывала в лавочке, покупателей которой сама
называла "настоящими свиньями". Но с детских лет я представляла ее только в
образе Валькирии из опер Вагнера. На ее голове мне всегда мерещился железный
шлем с рогами, а в руках тяжелый меч. Она была бы самой прекрасной и
впечатляющей Валькирией в мире, уверяю вас. Как только она переступила порог
с огромным ароматным ореховым кексом в руках, в большой прихожей дома Марты
Криттенден сразу стало тесно.
За ней вошла Дебора Коэн, которая была "самой-самой" в Самом
методистском клубе. Именно она была тем исключением из заурядных членов
клуба, о котором я говорила в предисловии.