"Уитни Гаскелл. Настоящая любовь и прочее вранье " - читать интересную книгу автора

И даже если у нее хватало храбрости сказать правду, бедняжка неделями
терзалась угрызениями совести. Не раз и не два, когда мы были совсем молоды,
глупы, учились в колледже и слишком много пили, я проводила экзекуцию за
нее. Звонила ничего не подозревающему парню и, довольно удачно подражая
голосу Мадди, коротко объявляла, что между нами все кончено. Правда, в таких
случаях Мадди чувствовала себя еще хуже.
- Он такой хороший парень, заслуживает лучшего, - настаивала она.
- Мадди, послушай, стоит ему надраться, - что, должна заметить,
случается почти каждый день, - он раздевается догола и носится по всему
общежитию, шлепая полотенцем таких же пьяных и голых идиотов. Я даже не
уверена, что он гетеросексуал. Это ты заслуживаешь лучшего. Тебе следует
иметь приличного парня.
- А мне кажется, в нем есть скрытые глубины, - твердила она, на что я
обычно презрительно фыркала.
Наши теории любви были диаметрально противоположны: Мадди - неизлечимый
романтик, я - неизлечимый реалист. Кроме того, моя психика была навечно
травмирована резким исчезновением из моей жизни бывшего бойфренда, Сойера
Кларка. Сойер был инвестиционным банкиром в "Голдмен-Сакс". И хотя казался
немного слишком тощим, все же вид имел довольно сексуальный: этакая
улучшенная версия Икабода Крейна.*
______________
* Персонаж новеллы Вашингтона Ирвинга "Легенда о Сонной лощине"

Я всегда втайне опасалась, что при взгляде на нас люди думают: вот идут
толстый и тонкий. Хорошо еще, что он был выше меня ростом. Мы встречались
почти год, мне тогда было двадцать семь, и я еще верила в настоящую любовь.
Но, как оказалось, была полной идиоткой.
Мы часто виделись, ужинали вместе, иногда проводили уик-энды за городом
и занимались тем, что я считала довольно приемлемым, даже выше среднего,
сексом, несмотря на то, что Сойер предпочитал оральный способ традиционному
(минет, а не куннилингус, разумеется). Но я рассудила, что в каждом романе
есть свои заморочки, и, поскольку в других отношениях Сойер был идеальным
бойфрендом, была готова смириться с тем фактом, что каждый раз, когда мы
оказывались в постели, он начинал пригибать мою голову вниз, одновременно
приподнимая бедра. Он был умен, обладал достойным чувством юмора и, когда мы
спали вместе, неизменно проводил ночь, обняв меня своими длинными руками,
прижимая к себе... а я чувствовала себя бесценным сокровищем.
Отношения длились чуть больше года, когда Сойер объявил, что должен
отпраздновать некое радостное событие, и поэтому заказал столик в "Тэверн он
зе грин". Я почти ожидала обручального кольца... так и быть, сознаюсь, я
была убеждена, мало того, мысленно проигрывала всю сцену: вот Сойер вынимает
из кармана лазорево-голубую, перевязанную белой лентой коробочку из магазина
"Тиффани" и с лукавой улыбкой толкает по столу ко мне. Конечно, он не
встанет на одно колено - не его стиль, - но может чувственным шепотом
попросить: "Выходи за меня". Тут же появится официант с заранее заказанной
бутылкой шампанского, а мне полагается восхититься кольцом и, может быть,
немного поплакать.
Незачем объяснять, что когда Сойер откашлялся и, дождавшись салатов из
листьев эндивия, объявил, что потребовал и получил перевод в токийский
филиал компании, я была, мягко говоря, потрясена.