"Алхимические хроники (части 1-3)" - читать интересную книгу автора (Туулли Лана)

Рассказ 7. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ИДЕАЛЬНОЙ ДИЕТЫ

Возьмите батон свежего пшеничного хлеба, разрежьте его вдоль, смажьте густым соусом или сливочным маслом, положите сверху кусочек ветчины, листик салата, ломтик ноздрястого сыра, тонкий ломтик помидора, веточку зелени, несколько кружков салями, добавьте по вкусу горсть маслин, соленый огурчик или каперсы, повторите последовательность соус — маслины столько раз, сколько позволяет содержимое ваших запасов. Придавите сверху вторым куском хлеба и наслаждайтесь трапезой. NB: Постарайтесь не ронять бутерброд. Тяжело! Травмоопасно! Возможно внимание алхимиков к вопросу, на какую из сторон упало это чудо! Из книги «1000 и один простой рецепт Брахманджи из Йодля»
* * *

— Мда… — протянула Далия, обозревая масштабный фронт предстоящих работ. Прошлась, посмотрела с другой стороны.

Элоиза Росинант смущенно хихикнула…

Начало весны ресторация «Алая роза», украшение и кулинарная гордость Университетского квартала, встречала в жестоких условиях затянувшегося финансового кризиса. Заканчивался месяц Посоха, приближалось весеннее солнцестояние и знаменитый Лишний день. Согласно древней, освещенной веками традиции двадцать девятый день тринадцатого месяца в году никто не работал, все праздновали смену Посоха на Корону, радовались жизни, увеличению продолжительности светлого времени суток, теплу, весне, первым птичкам, кроличьему приплоду, свежесваренному самогону, оттаявшим валенкам, расцветающим первоцветам — и так далее.

Итак, верные подданные королевства Кавладор готовились к приходу Нового Года, а те, кто имел неосторожность взять энную сумму на развитие частного бизнеса — часа расплаты с кредиторами.

В ресторанчике с вывеской в виде огромной алой розы Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл (кавладорская ветвь) вздыхала, подсчитывая вечерами золотые, предназначавшиеся ее маменьке с папенькой, поставщикам продуктов и дров, а также таинственной госпоже Фионе. Сочувствующая маленькой гномке ее научная предводительница, мэтресса Далия, дипломированный сапиенсолог Университета Королевства Кавладор, шила из старого бархатного занавеса кошельки и планомерно искала возможность подработать.

Именно она нашла в газете объявление, что «Граф Федерико Росинант приглашает высококвалифицированного специалиста для разрешения деликатных проблем. Оплата щедрая».

— Росинант, Росинант… — призадумалась Напа. — Что-то где-то я такое слышала… ну конечно же! Мне о нем рассказывал Айра! Этот граф обещал заключить с кланом Моргенштерн сделку, а потом, когда все думали, что дело, как говорите вы, человеки, в чепчике, вдруг пошел на попятный! Представляешь, так обмануть доверие целой гномьей артели! У отца Айры вышел нервный кризис, и его пришлось топить в темном пиве.

— Ну, вы, гномы, любите помянуть стресс кувшинчиком-другим, — ответила Далия.

— Вот и я о том же, и Айра говорил: это же додуматься надо было — нырнуть в полную пивную бочку! И ни с кем поделиться даже не подумал!.. А вдруг бы он там и в самом деле утоп?

Потерявшись в Напиной привычке вольготно обращаться с местоимениями, Далия решила не продолжать тему потопа, пива и отца Айры вкупе со стрессом, а вернуться к газетному объявлению:

— «Приглашает высококвалифицированного специалиста для решения деликатных проблем…» Напа Леоне, ты понимаешь, что это значит?

— Э-э… Что у графа полно денег и неприятностей?

— Верно, Напа, очень верно. А если у кого-то много денег и много же неприятностей, то это означает, что… Ну же, попробуй угадать!

— Что скоро из-за неприятностей у него закончатся деньги? — нерешительно выдвинула гипотезу Напа. Далия поморщилась:

— Ну, где-то в целом ты права. А если рассматривать ситуацию в частном аспекте, то это наш шанс! Напа, как ты не понимаешь? Если мы сейчас отзовемся на объявление и отправимся в Росинант, этим самым мы решим сразу две собственные трудности! Во-первых, заработаем немножко, как раз хватит, чтобы продержаться до того, как мне заплатят гонорар за монографию; а во-вторых, пока мы будем в Росинанте, мы сможем пошпионить за ним и понять, почему же он так круто переменил свое мнение относительно бизнеса с кланом твоего жениха! Напа! мы одним ударом поразим сразу две цели! Понимаешь?

— Да! — тут же отозвалась Напа. Большие голубые глаза юной гномки, тусклые с момента последнего пересчета изрядно облегченной кассы, зажглись предвкушением победы. — Бегу собирать свои метательные звезды, моргенштерн и дубинку!

Далия отчего-то заскрежетала зубами.

— Напа, мы едем в мирное графство с абсолютно честными, искренними и добропорядочными намерениями — как высококвалифицированные специалисты, по персональному приглашению владельца, — зачем, во имя Неба, нам оружие?!

Воинственная наследница клана Кордсдейл немного подумала и дала максимально полный ответ.

— Во-первых, ты сама после наших летних приключений в Илюмских горах говорила, что оружие никогда не помешает при проведении полевых изысканий.

Далия грозно потрясла пальчиком:

— Ошибка цитирования, Напа Леоне, ошибка цитирования! Я имела в виду именно полевые изыскания, а сейчас мы собираемся заниматься решением прикладных проблем. Совершенно другой раздел сапиенсологии!

— Во-вторых, — упрямо продолжала маленькая гномка. — Ты сама сколько раз твердила, что по дороге всякое может случиться.

— Ну, этот аргумент принимается, но с оговорками. Сегодня же надо будет поинтересоваться официальной статистикой, а много ли в Росинанте происходит преступлений. И твою систему вооружения я утвердю… или утвержу? только если она будет соответствовать степени вероятности возможной опасности.

— А в-третьих, Далия, — не унималась Напа. — Ты же сама только что сказала, что нам одним ударом надо поразить две цели! Чем я буду их (кто там в Росинанте имел наглость обидеть клан моего Айры?) поражать и сбивать с ног, если не возьму что-нибудь поувесистей да поразмашистей?

— Напа, — Далия погладила гномку по буйной шевелюре. — Ты прелесть. Так и быть, разрешаю взять зонтик…

* * *

Путешествие в графство Росинант не вызвало, как ни ожидала этого Напа, никаких сложностей. В Университете Далия воспользовалась Правом Бабушки (3), чтобы получить отгулы на неделю-другую, а Напа Леоне в два счета договорилась гномьим торговым караваном, путешествующем в соответствующую сторону, чтобы ее с подругой подвезли до ближайшей к Росинанту развилки. По дороге… Разве что Далии пришлось немного не по вкусу путешествие в обществе гномов: как пожаловалась она потом, постоянно чувствовала себя дылдой-гувернанткой на празднике озорных бородатых детишек. Трудно, трудно человеку науки дается привычка смотреть свысока на кого-либо. Трудно не в плане формирования, а наоборот, отвыкания, — добавила Далия и сверху вниз посмотрела на Напу Леоне.

Маленькая отважная гномка придирчиво озиралась по сторонам, но в этой местности разбойники, увы, не водились. Так что шанса подзаработать, скрутив-измолотив какого-нибудь элемента из тех, «кого разыскивает Министерство Спокойствия королевства Кавладор», не представилось. Зато представилась совершенно другая возможность.

— Смотри, Далия! Что это там в кустах?

Далия остановилась, присмотрелась.

— Кошка.

Животное тоненько промяукало и потихоньку вылезло из зарослей на столбовую дорогу.

— Какой миленький! — восхитилась Напа. — Пушистенький! Черненький! в серую крапинку!

Далия придирчиво рассмотрела крупного кота с двуцветной — тускло — черной и когда-то-более-светлой густой шерстью. Кот в ответ поднял на алхимичку несчастный желтый взгляд.

— Мяу… — тихо проскулил котик, без сил опускаясь и тяжело поводя ввалившимися боками.

— Он такой хорошенький! — бросилась Напа к котику и погладила его за ушами.

— Напа! — ужаснулась Далия. — Тебе не говорили, что нельзя трогать бродячих животных! А вдруг у него блохи? А вдруг он бешеный? А вдруг он оборотень, еще, чего доброго, покусает тебя!

— На мне кольчуга, серебряное ожерелье, два оберега от сглаза, в сумке аптечка, которую мне подарила мэтресса Розанна, а сестра Мария из обители Премудрой Прасковьи, когда узнала о нашем путешествии, попросила одного священника благословить наше начинание и сама пожелала удача. Так что успокойся, Далия. Какой хороший котик! — Напа с истинно гномьим тщанием тискала животное и почесывала его за ушком. Кот стоически терпел, жадно нюхая котомку Напы. — Он же кушать хочет! — воскликнула гномка с радостным удивлением и c энтузиазмом принялась доставать съестные припасы, чтобы накормить пушистого страдальца. — Далия, он мурлычет!

— Где-то я это слышала, — проворчала в ответ мэтресса. — Напа, хватит кормить бродячих животных! Нам до Росинанта осталось пройти всего одну лигу. Вон, там, — махнула рукой Далия. — уже виден замок. Пошли быстрее — может быть, успеем к обеду?

— Ну, пошли, конечно же… — Напа нехотя отстала от котика, который набросился на дорожный пирог с рыбой. — Далия, а может…

— Что — может? Согласно теории невероятности в макроэргическом пространстве реальности возможно всё.

— Может, возьмем его с собой? А? Смотри — животное же с голоду помереть может…

Кот, проглотив пирог, набросился на луковицу, припасенную хозяйственной гномкой, и схрупал ее, давясь собственными слезами, но не думая выпускать из голодной пасти горькое угощение.

— Дело, конечно, твое, — дипломатично ответила Далия. — Только лично мне именно вот этот кот не нравится.

— А мне — нравится! — объявила Напа, и тут же подхватила кота на руки. — У меня будет собственное домашнее животное! Я буду воспитывать из него, — добавила гномка, крепко обнимая своего ново-обретенного питомца, — сторожевого минотавра по-гномьи и охотничьего леопарда а-натюрель.

Кот, прислушиваясь к своему приятно плотно набитому желудку, сонно сомкнул желтые глаза. Так как его мнения, а хочет ли он быть питомцем маленькой гномки, никто не спрашивал, Кот на всякий случай решил промолчать.

* * *

Вот за такими делами и разговорами алхимик-сапиенсолог и ее верная ассистентка по математическим вычислениям достигли внушительного — все как полагается: крепостные стены, ров, подъемный мост, сторожевые башни — замка графа Росинант. Представились мажордому, предстали пред его сиятельством графом и его супругой.

— Как мы рады вас видеть! — защебетала графиня Синтия. — Какое счастье, что опять кто-то откликнулся на нашу просьбу!

— Опять? — нахмурилась было Далия, и графиня тут же объяснила:

— Мы просто не знаем, что делать, у кого просить помощи! К магам мы обращались, и даже не один раз. Местная ведьма отказалась, и, вместо того, чтобы проявить феодальную верность и помочь нам, пригрозила, что вообще переедет в другую часть страны, если мы еще раз ее побеспокоим. Мы истратили кучу золота на консультации самых лучших целителей и мистиков из самых уважаемых Орденов — и просто в растерянности! Какая радость для нас, какая честь, что нас почтила своим вниманием госпожа алхимик!

— Стоп-стоп-стоп, — покачала головой мэтресса Далия. — Я, собственно, для начала хотела бы узнать, что за проблему предстоит решить. Окончательного согласия я еще не давала…

— Все дело в нашей дочери, — начал пояснять граф Федерико Росинант, — в Элоизе.

— Да-да, — мигом включилась графиня. — У Элоизы… м-м… небольшие проблемы с внешним видом. А мы так хотим, чтобы она познакомилась с одним приятным молодым человеком из древнего рода… Чтобы она ему понравилась, понимаете? Элоизе семнадцать, пора подумать о своем будущем… Вот мы бы и хотели, чтобы вы, сударыня, и ваша ассистентка… — графиня, запнувшись, посмотрела на Напу, которая сидела в слишком большом для нее кресле, используя котика, чтобы заткнуть лишние пустоты вокруг себя. Котик спал и пускал слюни. Обивка кресла медленно, но неуклонно, темнела… — Подправили внешний вид Элоизы. Хотя бы немного… Понимаете?

— Ну, прежде, чем согласиться, мне надо увидеть вашу дочь, — разумно ответила Далия. — Оценить, так сказать, дефекты внешности… Я, знаете ли, совсем не хирург, а всего лишь практикующий сапиенсолог…

Граф мигом распорядился позвать дочурку. Дочурка явилась.

— Мда… — протянула мэтресса Далия, обходя девушку по кругу. Элоиза смущенно хихикнула еще раз. — Мда…

Мэтресса придирчиво оценила объект предполагаемого воздействия.

Элоиза Росинант являла собой квинтэссенцию всего, чем славилось это небольшое, но очень уютное и зажиточное графство в полутора дневных переходах от столицы. Элоиза была бела, как свежие сливки, румяна, как ранняя клубника, и столь же изобильна, как кладовые ее отца-графа. У графской дочки были большие карие глаза — почти такие же милые и кроткие, как у пасущихся на обширных зеленых пастбищах черно-белых бурёнок; у нее были пышные соломенные косы — точь-в-точь снопы спелой пшеницы, кулачки ее напоминали крохотные кочанчики капусты, и вообще, она служила наглядной иллюстрацией буйного триумфа сельского хозяйства на отдельно взятых землях Кавладорского королевства.

Одного взгляда (хотя мэтресса Далия, статистической невероятности ради произвела десяток визуальных замеров) было понятно, что Федерико и Синтия Росинант очень заботливые родители: они явно не давали своему дитяте умереть с голоду. С детства они кормили Элоизу пирожками (смотри на подбородок), конфетами и бубликами (смотри на второй подбородок), пончиками и казинаками на меду (см. шею, плавно переходящую в плечи и бюст), потом подошла пора ученичества, когда за каждую прочитанную страничку девочку вознаграждали куском жареной курочки, фаршированными фазанами или еще каким-нибудь плотным перекусом. Судя по тому месту, где, теоретически, должна была располагаться талия, или девочка читала много, или педагоги были чересчур щедрыми на похвалы… К юности у Элоизы образовалась устойчивая привычка постоянно что-то жевать, что и довершило процесс созидания… э-э… весьма выразительных форм, достойных кисти какого-нибудь маэстро-гигантомана.

В остальном, это была весьма приятная девушка, высокого роста, пропорционального сложения, личико милое, приветливое, глазки карие, щеки… ну очень круглые и румяные…

— Хотя бы десять фунтов, — жарко зашептала графиня на ухо Далии. — Умоляю, поймите, — это вопрос жизни и смерти!

— Я, знаете ли, совсем не медик, но уверена — жизни вашей дочери ничто не угрожает, — задумчиво проговорила Далия.

— Через две недели с Элоизой приедет знакомиться один очень перспективный молодой человек. Это такая уважаемая семья, такие связи!..

— Ваша милость, — доверительно сообщила графине последние научные разработки в области социологии мэтресса Далия. — Это же просто какое-то пошлое безграмотное средневековье, рассматривать женщину как сексуальный объект. У вашей дочери — махнула Далия на Элоизу, — прекрасные данные… Ну, — тут же поправила сама себя алхимичка (глубоко в душе она считала себя честным человеком), — по крайней мере, у вашей дочери очень много данных…

Элоиза от такой похвалы зарделась. Казалось, в графской гостиной произошел взрыв фабрики по производству томатной пасты…

— И она обязательно найдет поле для реализации заложенного в ней креативного потенциала…

— Но мы-то хотим, чтобы она была счастлива! — взрыднула графиня Синтия. — Мы вовсе не принуждаем ее выходить замуж, мы просто хотим, чтобы она стала… как все.

— С точки зрения статистики это совершенно антинаучно, — рявкнула Далия, не слишком стараясь соблюдать этикет. — Идентичны только близнецы, да и то — одна пара из трех, но даже близнецы могут различаться аурой, стремлениями, судьбой… Хотя и не всегда различия достоверны… Я хочу сказать, что…

Граф Федерик, до того молчавший, поднял руку, призывая дам к тишине.

— Хорошо. Мы поняли ваши доводы, но, уважаемая мэтресса, поймите — мы хорошо заплатим за ваши труды!

— Да-да! — поддержала мужа графиня, — вознаграждение гарантировано.

Далия фыркнула. Напа, заскучав, обратила свой взор в окно, откуда открывался прекрасный вид на графский парк, крепостную стену и, едва различимо — на темную воду опоясывающего крепость рва.

— А что, — подала голосок гномка, мало обращая внимания на то, что вмешивается в людские разговоры. — Вы всегда так рано мост поднимаете? Обычно в замках мост поднимают перед закатом, а сейчас всего-навсего обеденное время…

Мэтресса Далия нахмурилась и с подозрением посмотрела на графа с супругой. В такие моменты Далия жалела, что не носит очки: сквозь линзы ее взгляд был бы более строгим и непримиримым:

— Уж не являемся мы с тобой, Напа, свидетелями попытки шантажа и морального давления?

— Мы чтим Уголовный Кодекс! — чопорно ответил граф Федерико.

У графини хватило совести покраснеть:

— Нет-нет, что вы… Вы — наша последняя надежда, мэтресса Далия! Умоляю! Помогите!

Далия постучала ноготками по подлокотнику. Граф не выдержал:

— Я заплачу втрое больше, если вы поможете Элоизе избавиться хотя бы от десятка фунтов лишнего веса!

— Папа! — тут же обиделась Элоиза. — У меня нет лишнего веса!

— Конечно, доченька, конечно, всё это твоё, — тут же восстановила мир между супругом и дочерью графиня. — Умоляю, мэтресса Далия…

Алхимичка посмотрела на сердитого и упрямого графа, на готовую пустить слезу графиню, на объемистую Элоизу, на Напу, на котика, который изволил мирно почивать… Подумала…

— Решено. Две недели, — Далия внимательно посмотрела в глаза графине, — Минус десять фунтов веса, — алхимичка пришпилила возможные возражения Элоизы легким мановением руки. — И тройная оплата, — в завершении мэтресса протянула руку графу. Тот, вздохнув, пожал ее, закрепляя сделку. — А теперь, чтобы не было ненужных проблем, давайте-ка проведем контрольный замер. Нет ли у вас, случайно, чего-нибудь похожего на весы?

* * *

Наскоро закинув котомку, сумку и дремлющего котика в отведенную гостям замка Росинант комнату, Далия отправилась совершать, как она высказалась, «точечные динамичные топографически-статические измерения степени невероятности выборочных вариант исхода события». Напа на всякий случай подхватила верный зонтик и побежала следом.

Мэтресса Далия споро поднялась на крепостную стену и, прикрыв глаза козырьком, осмотрела окрестности.

— И отчего люди не летают, как птицы? — задумчиво произнесла Далия, после чего заговорщицким шепотом обратилась к Напе. — Ты посмотрела подъемный механизм, как я тебя просила?

— Да.

— И что?

— Ну, конечно, попробовать можно… Только, если мы сбежим, за нами ведь погоню пустят… Боюсь, — печально призналась Напа.

— Я тоже боюсь. Но мы просто обязаны предусмотреть все варианты развития событий! Судя по всему, Синтия с Федерико на таких, как мы, специалистах уже собаку съели — на слово не верят, сразу запирают…

— Вот… сама говоришь, собаку они уже съели. А вдруг кто захочет кошачьего мяса и за моего котика примется? Боюсь, не выдержит он волнений погони… Он голодал долго, у него бока ввалились, лапки слабенькие…

— Так ты что, не побега боишься, а за кота своего чумазого переживаешь?! Ну, Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл, не ожидала я от тебя подобного… подобного ребячества! Подумай, ведь, может быть, речь действительно идет о жизни и смерти! И даже больше того — о репутации! О репутации всей кавладорской алхимической общественности! Ты только представь, — Далия принялась вышагивать вдоль каменных зубцов, развивая свою мысль. — Какая будет сенсация, если Алхимическая Наука — в моем скромном лице — достигнет результата там, где потерпели неудачу и маги, и адепты разных Орденов, и целители… И какой будет позор — и прежде всего мне, если Наука не справится! От открывающихся перспектив просто дух захватывает!

Напа осторожно посмотрела туда, где стена заканчивалась и начинался синий воздушный простор, поморщилась от не ко времени накатившего приступа агорафобии.

— Может, спустимся ниже? — нерешительно предложила гномка. Далия, что удивительно, не стала спорить.

— Конечно. Сейчас же спускайся вниз и осмотри здешний замок на предмет подземных ходов — только, прошу тебя, осторожно! Не попадайся никому на глаза! А я пока побеседую с графиней, — Далия решительно тряхнула головой и поддернула лиф платья, — о потаённом.

Напа кивнула и поспешила вниз.

* * *

Ее милость графиня Синтия нашлась в гостиной. Стоя у раскрытого окна, она командовала распределением навоза между кустами роз на ближайших клумбах.

— О, мэтресса Далия! Как вы устроились? Надеюсь, вам понравится у нас в гостях.

Далия оскалилась в вежливой улыбке.

— Не сомневайтесь, я постараюсь получить максимум удовольствия… Я хотела бы побеседовать с вами подробнее о том, что же, все-таки, случилось с Элоизой, почему она такая полная?

— Мы не употребляем этого слова! — ужаснулась графиня. Оглянулась, убедилась, что ее никто не подслушивает, присела поближе к Далии и шепотом пояснила. — Мы выполняем рекомендации мэтра Оливье — вы слышали, прекрасный специалист по лечению нервных болезней, — и просто исключили из обихода слова, которые могут травмировать нашу девочку…

— Да? — удивилась Далия. Она, признаться, никогда не слышала ни о мэтре Оливье, ни о его специфической методе. — А как же вы скажете, например, о стакане воды, что он полон?

— Мы просто скажем, что воды в нем достаточное количество. — графиня немного пошуршала оборками платья, и достала из потайного кармашка сложенную в несколько раз бумажку. — Вот, здесь всё записано: исключить слова «полный», «весомый», «избыточный», «жирный», «толстый», «пухлый», «дебелый», а также их глагольные производные, как то…

Далия выхватила бумажку из рук графини и придирчиво изучила список.

— И как, помогло? — на всякий случай уточнила алхимичка.

— Ну, не могу сказать, что Элоиза так сильно изменилась со времени сеансов мэтра Оливье, но, по крайней мер, у нее теперь нет повода рыдать, бить посуду и грозить нам самоубийством…

«Мда…» — еще раз, но уже мысленно повторила себе Далия. Достала блокнот и начала делать рабочие записи.

— Вы не узнавали, может быть, это проклятие?

— Проверяли, и местная ведьма, и специалист из Буренавии. Мы даже в позапрошлом году возили Элоизочку в Уинс-таун, чтобы показать ее мэтру Мориарти, известнейшему ллойярдскому некроманту. Проклятия нет.

— Так… — в блокноте зачернела первая строчка. — А как дела с кармой?

— С кармой все немного сложнее. Но последние три года мы учим Элоизу не бояться трудностей. Буквально недавно, в конце осени, мы приглашали одну милую даму из столицы, которая проводит сеансы массового облагораживания… Вы просто не представляете, какие чудеса творит госпожа Ниона! Она просто волшебница!..

Далия запнулась посередине записываемой фразы. Теперь и она вспомнила, где слышала название этого графства. Конечно же, тетушка Ниона (тетушка Фриолара, Напиного бывшего постояльца) как-то раз высказалась, что страшнее невоспитанности Далии и её маньяческого стремления всё подвергать эмпирике только — прямая цитата: «еще одна поездка в Росинант». Чем, скажите пожалуйста, она здесь занималась?!

— Конечно, «волшебница» в переносном смысле, лицензии Министерства Чудес на магическую практику у нее нет, только вдохновение и тонкое понимание жизненных ценностей… — продолжала меж тем госпожа Синтия. — Так что не беспокойтесь, Элоиза регулярно совершает чистку кармы.

— Хорошо, — мрачно протянула Далия. — Наследственность?

— Никто в нашей семье не страдал ожи… э-э… избыт… — запнулась графиня. В итоге обошлась без слов, обрисовав в воздухе, что и сколько она имеет в виду. — И в семье Федерико тоже.

— Я имею в виду, а может, у вас где-нибудь в родословных затесались цинские слоны, риттландские белые медведи или розовопятые тролли?.. Нет? — Далия осмотрела выпученные от изумления глазки графини и решила, что, кажется, нашла верный тон общения с ней. — Думаю, вам стоит проверить. Пожалуй, мне стоит полистать ваши семейные архивы, вдруг что-то найдется… Продолжим. Знаете, я хотела бы ознакомиться с теми мерами, которые вам были рекомендованы предыдущими специалистами. Просто, чтобы убедиться в степени их соответствия квазиметрическим характеристикам изоморфно-функциональной мощности истероидности потенциала нашего объекта.

— Конечно, — пролепетала графиня. — Только, прошу вас… То слово…

— Какое?

— «Мощность» — оно ведь тоже… не рекомендовано для общения с Элоизой…

— Пишу за номером один. Ограничение использования вербальных триггеров[4] стрессовой ситуации критической рефлексии… Еще что было?

Графиня уже не помышляла о своем графиньском достоинстве, она была изумлена до сползания с диванчика:

— Потом… мы повесили в комнату Элоизы портреты самых известных дам нашего и соседнего королевств, ну знаете, королевы Сиропии, мадам де Шумпадур, баронессы Булыг, княгини Леушки Чернесской…

— Да? А я почему-то думала, что баронесса Булыг — гномка, а князья Чернесские — оборотни?

— Э-э… — запнулась ее графиньство. — Ну, в общем, портреты брабансских, ллойярдских и наших, кавладорских придворных красавиц. Чтобы ей было на кого ровняться…

— Номер два. Моделирование вероятностного события с использованием механизма темпосоциофлексии…

— Простите… — придушенно пискнула Синтия. — А что такое — темпоциосо…фл…кскс…

— Темпо — время, социо — общество, флексо — отражение… «Временно общественное отражение» Как-то так… Продолжайте.

— Потом… была акопунктура.

— Номер три… Точечные тактильные воздействия с помощью… ясно. Дальше.

— Потом… собственно, я не уверена, что это случилось именно потом, потому как началось все сначала, и я теперь не помню, что было до, что было после, что — вместо…

— Короче и конкретней, — потребовала Далия. Страх, что она может не справиться с какой-то плевой задачкой — устроить сеанс экстренного похудания графской дочке, куда-то ушел, так что мэтресса чувствовала себя уверенно, как будто проводила вступительное тестирование с будущим вероятным прогульщиком и двоечником. — Что вы имеете в виду?

— Диету, — ответила Синтия. — Их было много: молочная, картофельная, ллойярдская — вы не представляете, мэтресса Далия, как, оказывается, трудно убедить прислугу встать утром пораньше и наловить бадью-другую свежего утреннего тумана! Еще была диета цинская, химерская — сочетание мясных и немясных продуктов; Элоизочке очень нравилось сочетание котлет и булочек, только после этой диеты она почему-то на восемь фунтов поправилась. Так же мы пробовали на дочери диету пелаверинсую — о, это было настоящее разорение, приходилось кормить ее на золотой посуде, а потом, потому как все полезные свойства золота Элоизочка с каждым приемом пищи съедала, разоряться на новый столовый прибор…

«Вот сволочь,» — подумала Далия в адрес неизвестного пелаверинца. — «Такую прибыльную идею замацал…»

— Потом была диета с апельсинами, — продолжала меж тем заботливая мать. — Мясная, рыбная, рисовая, овощная, яблочная, на простокваше, на рассоле, на тыквенных семечках, на кружочках лунного кабачка, диета республиканская и колхозная, диета отставной актрисы, диета последнего императора…

— Кого? — вырвался вздох изумления у Далии.

— Никаких намеков на наших друзей из Вечной Империи! — в панике замахала руками графиня Росинант. — Это просто поэтическая вольность, чтобы диета показалась будущему голодающему привлекательнее. Лечебное голодание мы тоже, кстати сказать, пробовали. И неоднократно.

— Гипноз? — потребовала ответа Далия.

— Применяли. Не очень помогло: у Элоизы началось снохождение, она, не просыпаясь, вставала, шла в кухню и там съедала все подряд… Когда бедная девочка покусала медный таз для варенья, хранившейся в семье Федерико без малого три сотни лет, мы решили отказаться от этой методы…

— Заколдовать не пытались?

— Пытались. Любые заклинания почему-то действуют не более сорока восьми часов, а потом наступает… как бы это сказать…

— Магическая отдача, — многомудро прокомментировала Далия. — И Элоиза съедает все, что не доела на протяжении сорока восьми часов… Понятно. Кляп не пробовали?

— Пробовали, — печально отозвалась Синтия.

— И что?

— Его она тоже съела… — Графиня печально вздохнула. — Знаете, мэтресса Далия, ведь вы и вправду наша последняя надежда. Мы так много ожиданий связываем с предстоящим браком Элоизы! Мы так хотим, чтобы она была счастлива! вы просто не представляете! — Синтия зашмыгала, достала из декольте крошечный платочек и зарыдала, аккуратно трясясь и элегантно вытирая слёзки. — В последние месяцы Федерико решил, что мы, как родители, должны сами исправить все ошибки воспитания Элоизы, в том числе и ее привычку… м-м… много кушать. Мы так рады, что появились вы! Теперь у Элоизы не будет повода сердиться на меня или на отца! Как хорошо, что вы приехали к нам в Росинант, мэтресса Далия!

Алхимичка выдала еще одну порцию вежливого оскала. Да, уж, приехала так приехала…

— А что с гномами?

Графиня словила легкий амок.

— Гномов… — пролепетала Синтия. — Элоизочка не ела… Никогда в жизни…

— Да я не об этом, — отмахнулась Далия, на всякий случай фиксируя и это откровение любящей маман. — Вчера, когда моя помощница здоровалась с вашим супругом, он как-то странно на нее посмотрел…

Вообще-то, этот факт Далия придумала только что, и ей было любопытно узнать реакцию графини. Графиня еще раз оглянулась по сторонам, убедилась, что их никто не подслушивает, и шепотом поведала причину некоторой напряженности в отношениях Федерико с гномами:

— Года три назад, когда Элоиза подросла, мы стали задумываться о ее будущем. Ну, и в том числе — собирать приданое. Да-да, мэтресса Далия, помню, что вы не считаете женщину сексуальным объектом, но мы люди провинциальные, привыкли к старому жизненному укладу, действуем по старинке, берём, так сказать, естеством… Короче, Федерико отправился в Ла-Фризе, чтобы заказать для Элоизы украшения в лучшей гномьей мастерской. А тогда, знаете ли, были популярны таки плотные золотые витые ожерелья с драгоценными камнями, а еще — веера на длинной цепочке, и чтобы украшение веера сочеталось с браслетами или диадемой… Вот мастер его и спросил, что Федерико заказывает: опахало для дракона или упряжь для боевой коровы? Федерико обиделся…

— И с тех пор… — принялась размышлять Далия.

— С тех пор мы подумали и решили, что, может быть, Элоиза действительно немного… немного… — Графиня на всякий случай заглянула в бумажку-подсказку со списком запрещенных вербальных триггеров, но и там не нашла спасения. Пришлось говорить по существу: — немного крупнее всех остальных девочек ее возраста. И начали пробовать подобрать ей диету…чтобы она хоть немножко уменьшилась…

«Мда…» — подумала Далия. «Кажется, мы с Напой влипли».

* * *

С момента этого разговора прошло четыре дня.

Лучше всего понял ситуацию садовник графа Росинант, чье имя осталось Далии неизвестным. Вечером дня прибытия мэтресса столкнулась с ним, когда исследовала вероятность побега через какую-нибудь лазейку в графском парке. Старик-садовник собирал свои вещи и на вежливую просьбу мэтрессы что-нибудь объяснить, показать выход из гостеприимного замка, спасти дипломированного сапиенсолога из лап жаждущих его практического вмешательства, — в ответ на сбивчивые посулы и объяснения Далии садовник показал на верх сторожевой башни.

— Смотрите, барышня.

— Ну?

— Видите? Там вроде как флаг подняли.

Далия прищурилась.

— Перекрещенные вилка со столовым ножом… Не знала, что у Росинанта такой герб…

— Это значит, что барышню Элоизу опять на диету посадят, — растолковал мэтрессе ситуацию садовник. — Опять, бедная, страдать будет… И не жалко родителям над родным дитём так издеваться! А когда барышня Элоиза страдать изволят, оне, малость, того…

— Чего — того? — подозрительно уточнила Далия.

— Злятся. Граф, как голоданием дочки озаботился, нам так и велел: если срочной работы в замке нет, то лучше не появляться, чтоб дочу не провоцировать.

— Что, были случаи людоедства?

— Пока Небо милостиво. Но так ведь барышня Элоиза еще не оголодала по-настоящему; вот когда действительно худеть начнет, чем демоны не шутят, может и попробовать. Так что я пошел, а вам тут — не скучать…

Скучать в замке Росинант действительно не приходилось.

Обед в честь прибытия алхимических сил диетного реагирования, плавно перетекший в ужин, Далии запомнился. Очень-очень хорошо запомнился. Были поданы: тарелка свежего салата, нарезанного широкими лентами и залитого лимонным соком, две веточки зелени — петрушка и любисток, одна тонюсенькая, рахитично желтая морковка и стакан простой воды. Как объяснила, вежливо, хотя и нервно, улыбаясь, графиня: они (родители) хотят своим личным примером вдохновить ее (Элоизу) на потерю их (лишних фунтов). Поэтому ограничивают в еде всех обитателей замка. Напа Леоне на салат посмотрела с удивлением: в своей ресторации она такое использовала только для придания зеленого оттенка творимым блюдам, поэтому проглотила всё без лишних возмущений.

Едва покинув столовую, алхимик дипломированный и вольный слушатель Университета, не тратя времени на обсуждение, не комментируя произошедшее, ведомые одной мыслью, рванули в свое временное пристанище. Если Далия помнила верно, в котомке еще оставалось жареная курица, пирог с грибами, четыре картофелины в мундире, шесть вареных яиц, три луковицы, одна большая чесночина, половина головки сыра, двадцать бутербродов (с ветчиной, копченой рыбой, с паштетом), полтора фунта мелкого рассыпчатого печенья (без профиля), четыре яблока и горшочек апельсинового джема.

А еще в прямом доступе от котомки оставался подобранный Напой на большой дороге котик.

Когда Далия и Напа, обманутые поданным обедом в лучших чувствах, немного запыхавшись от чрезмерной скорости, ворвались, ноздря в ноздрю, в свою комнату, они застали зрелище, достойное кисти любителя вселенских катастроф, маэстро Брюля. Черно-серый кот лежал на кровати Далии, задрав вверх все четыре лапы, отбрякнув хвост и выпятив в зенит пушистое, переполненное, круглое пузико. Морда кота едва касалась изрядно пожеванной тряпки, всё покрывало было усеяно крошками, осколочками скорлупы и неподдающимися идентификации огрызками…

Напа взобралась на кровать, попробовала найти у котика пульс. Котик вяло отреагировал, моргнул и жалобно простонал. Далия подняла закатившуюся в угол покусанную чесночину и — второй или третий раз за всю свою научную жизнь — не нашла слов.

— Это!.. Это!.. — потрясала Далия руками и чесночиной. — Это!..

— Далия, не сердись, — откликнулась гномка.

— Не сердись?!! Я — сержусь?!!!

— Он просто очень-очень голодный, — принялась защищать Напа своего питомца. Подумала, посмотрела на трясущуюся от гнева Далию, прибавила, справедливости ради: — Был. Теперь ему уже лучше…

Напа огляделась по сторонам.

— Вот, смотри! Еще джем остался! — гномка предъявила горшочек. Снаружи горшочек был покрыт глубокими царапинами и следами кошачьих зубов. — Хочешь? Жаль, что булочки нет…

Далия заскрежетала зубами и протянула чесночину. Гномка сарказма не поняла, поблагодарила и, с умилением почесывая котика за ушком, продолжила банкет…

За время с момента прибытия в замок Росинант мэтресса Далия потеряла уже шесть фунтов собственного веса.

Во-первых, графская семья действительно питалась только салатом, благо в Росинанте теплиц для зимних овощей и оранжерей для ранних фруктов было достаточно. По утрам графиня подавала собственноручно приготовленную кашку из пророщенных злаков. «Мы, знаете ли, временно без повара,» — смущенно краснела Синтия. Далия так и не набралась мужества отведать это варево: подгоревшее, комковатое и, как выражалась Напа, с неопознанными вкраплениями. Элоиза матушкину стряпню ела за обе щеки, и Далия, эксперимента ради, скармливала девушке свою порцию. За что каждый раз заслуживала признательный и благодарный, по-коровьи искренний взгляд больших карих глаз…

Во-вторых, потребовало эмоционально-энергетических затрат и изобретение, которое Далия назвала «диетой королевы Фани». А что? И в меру верноподданно, и красиво, и по существу.

Проворочавшись на пустой желудок всю ночь в неудобной кровати (котик как заснул посреди ложа, предназначенного Далии, так и не кантовался. Напа сказала, что бедному животному нужен покой, и уступила мэтрессе свою лежанку. Судя по размеру, что-то, из чего когда-то выросла Элоиза), Далия вовремя вспомнила о персонаже трехтомной эпопеи сэра Скоттиша Айсбра.

Господину Айсбру не давали покоя лавры королевских хронистов, и он с выспренним чувством и вскормленным ллойярдскими туманами энтузиазмом расписал на трех тысячах страницах о трепетном сердце королевы Фани, истории ее печальной любви к шести лучшим рыцарям королевской гвардии (по два рыцаря на каждый том), о ее чуткости, нежности, романтичности и утонченности… Тираж у книг был большой, образованные барышни читали сагу о Фане запоем, так что успех практически лежал в кармане мэтрессиной мантии.

Условием неуспеха была крошечная вероятность, что графы Росинант слышали о подвигах реальной королевы Фани. Она доводилась сводной сестрой королю Ллойярда Суперсмиту IV Джонсу, который, в свою очередь, был прадедом с материнской стороны ныне здравствующего монарха Кавладора, Гудерана X. Если отвлечься от сочинений сэра Скоттиша Айсбра и изучить беспристрастно свидетельства современников, Фаня была невысокой горбуньей с родословной, в которой подозревали гномов, сыпавшей солеными шутками направо-налево и давшей обет не мыться, пока не будут открыты земли за Западным Океаном. В чем не соврал господин Айсбр — Фаня действительно была воительницей.

В историю вошла немыслимая, невозможная победа Фани — тогда еще ллойярдской принцессы, над предводителем армий викингов, пытавшихся завоевать королевство ее старшего сводного брата. Фаня буквально выбила победу из рук Уфгаса Медведя, упоив его в зюзю. Свадьба с побежденным викингом, старательно и в подробностях пересказанная сэром Скоттишем, действительно имела место быть, правда, закончилась она не горячим сексом и рождением чудных детишек, а скандалом (муж все выпил, ей пива не досталось) и отъездом новобрачной на север Риттландских островов. Там обиженная на мужа королева Фаня воспитала едва ли не лучшую боевую единицу армии викингов того далекого времени — полк Зингских Валькирий. Только после того, как Валькирии десантировались на западном побережье Буренавии, прошлись… Если не огнем и мечом, то уж точно вокалом и забралом от Чудур до Вертано и прижали к лезвию секиры Артура, шестого герцога Пелаверино, посмевшего монополизировавшего торговлю спиртным на Риттландских островах, Фаня помирилась с мужем и некоторую часть своей жизни (может быть, бОльшую, может быть, финальную) прожила долго и счастливо.

Не будь Далия подстрекателем и ассистентом нескольких весьма аргументированных споров между коллегами-историками, она бы и знать не знала таких подробностей жизни королевы Фани. Вторым достоверным источником сведений о воительнице трехсотлетней давности была, как ни странно, Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл. У гномов вообще хорошая память, а дедуля Напы, оказывается, самолично ковал предводительнице Зингских Валькирий какую-то деталь одеяния — то ли щит, то ли топор, то ли пуговки с хитро спрятанными потайными лезвиями, то ли обручальное колечко с шипами по ободку. С гномьей точки зрения любой солидный заказчик становится буквально членом семьи; следовательно, Напа имела такие же права на воспоминания о королеве Фане, как, допустим, королевский дом Ллойярда или семейство короля Гудерана Х.

Как-то раз, после пятой бутылки полусладкого тривернского, Напа Леоне под очень большим секретом поведала мэтрессе Далии, что считает себя немного похожей на легендарную королеву Зингских Валькирий. Самую малость — ростом, цветом глаз и квадратной плотностью телосложения…

Утром алхимичка убедилась, что графская библиотека содержит необходимый трехтомник, что он в меру зачитан и покрыт следами высохших слез. Придя в себя после чахлого завтрака, Далия выдала чудодейственную методу. Так как в питании Элоиза, как и все население замка Росинант, уже достаточно ограничена, и карму регулярно чистит, значит, для долгожданного похудания девочке не достает только физической нагрузки. Вперед!

Спешно созванные горничные под руководством графини сшили нечто, напоминающее гигантский мешок для картофеля, и Элоиза, наряженная в этот «костюм для физических упражнений», отправилась совершать пробежку в парке. Взгляд, которым девушка наградила мэтрессу два часа спустя, уже не был благодарным — это был кроткий, грустный, полный вселенской печали взгляд коровки, путешествующей в сторону бойни, и Далии не осталось ничего другого, как отдать Элоизе свой ужин — чтоб хоть немного вернуть бедной страдалице веру в человеческий род… Голодная мэтресса потом долго плевалась и укоряла себя за антипедагогическое поведение.

А в-третьих, Напа Леоне стала читать книжку. Нет, ничего специфического в самом факте гномьего чтения не было. Но, с одной стороны, Напа зачитывала вслух особо занимательные, с ее точки зрения, места, покатываясь при этом со смеху так, что иногда падала со стула или кровати на пол — попробуйте находиться в одной комнате с такой юморной соседкой, когда настроение у вас мрачнее грозовой тучи. А с другой стороны, книжка была сочинением мадам Фелиции Белль, ответу романтического Брабанса велеречивости господина Айсбр. Эпопея называлась «Сердце моё — твоё навсегда».

Далия тоже прочла, и нашла сей роман исключительно скучным: очередная повесть о вечной любви, она не поняла, он не пожелал объясниться, она ушла, оно случилось, после чего он отправился на далекие острова Ледяного Океана, еще севернее Риттландских, чтоб найти покой. Что нашла смешного в этом произведении Напа? Описание сцен, когда страдающий от неразделенной любви герой путешествовал по ледяным торосам сначала в обществе верного оруженосца, потом они оба оголодали, оруженосец умер первым, завещав свое тело господину. Изобильная фантазия Фелиции Белль, оказывается, смаковала не только некромантские извращения, но Напа… Напа Леоне зачитывала очередную сцену, когда, томимый мрачными предчувствиями герой смотрел на луну, вздыхал о своей возлюбленной, готовил себе очередной ужин, — и нечуткая гномка хихикала, утверждая, что ГОТОВИТ ОН НЕПРАВИЛЬНО!!!

После двух вечеров в обществе плотоядно облизывающегося в ее сторону кота и хихикающего эксперта в области кулинарии, Далия стала задумываться о гномоубийстве.

С каждым прожитым днем — даже не днем, а часом — мэтресса все больше и больше злилась на Напу и постоянно следующего попятам за гномкой кота, которых теперь воспринимала как единое, шестиногое, с пушистым хвостом и клювообразным горбатым носом существо. Кот мешал мэтрессе спать — по ночам он аккуратно и бесшумно забирался к ней в постель, сначала топтался по ногам, потом подбирался все выше, выше, пока не оказывался у Далии на плече. На плече в лучшем случае, потому что на спине или других частях Далии котику тоже нравилось лежать, а терпеть эту негигиеничную, активно толстеющую и нагло мурлыкающую тварь алхимичка не собиралась. После каждого ночного визита кота невыспавшаяся Далия просила Напу приструнить своего питомца. Гномка подхватывала котика поперек живота, от чего он свешивался странной формы продавленным матрасиком, и говорила, что это очень хорошая киса. Только любит пошалить…

В глубине души Далия понимала, что раньше у гномки, вероятно, просто не было возможности потетешкаться вдоволь с домашними питомцами (самодвижущийся отбойный молоток, изобретение папеньки-гнома, а также тапочки в виде медвежат, выполненные маменькой-гномкой по специальному заказу для принца Ардена из шкуры, добытой принцем Роскаром, не в счет); пройдет некоторое время, Напа сама поймет, что любовь к животным — она любовь только на пять процентов, а остальные девяносто девять — это строгость, строгость и строгость… Но растить в себе зерна всепрощения получалось у голодающей мэтрессы Далии все хуже и хуже.

В довершение несчастий Элоиза совершенно не худела. Четыре дня интенсивных физических упражнений привели к тому, что девица стала еще румяней и еще голодней. Теперь она съедала обед-ужин из салата с морковкой не за семьдесят секунд, как было сразу по прибытии Далии и Напы в Росинант, а за двадцать.

И продолжала смотреть на Далию преданными ласковыми выжидающими голодными глазами…

Итак, шел четвертый день диеты Элоизы Росинант.

* * *

Мэтресса Далия сидела на крепостной стене и грустно жевала оставшийся после завтрака лист капусты. Подошел Напин немытый питомец, помурлыкал, примерился, попробовал сесть поближе. Как только его немытая полгода, а то и дольше, шерсть коснулась мантии, этого священного для каждого алхимика одеяния, мэтресса очнулась от размышлений, суровым тяжелым взглядом пригвоздила наглую сволочь и пообещала ей (ему?) недолгую, но веселую жизнь.

Если бы кто-то додумался поинтересоваться мнением котика, то мэтресса Далия ему очень и очень нравилась. Особенно это обещание весёлой жизни. Поэтому Кот со всем тщанием лучшего представителя семейства кошачьих попробовал объясниться ей (Далии) в любви. Он заурчал еще громче, распластался рядом с алхимичкой на нагретых по-весеннему ярким солнышком камнях, и улыбнулся ей (по-прежнему Далии) очаровательной кошачьей улыбкой.

— Мне кажется, что всё это плохо кончится… — пробормотала Далия. Напа Леоне, сидевшая почти рядом — поближе к зубцам и подальше от края, но в пределах слышимости, переспросила, что имеет в виду ее научная предводительница.

— Пытаюсь рассчитать, что произойдет через десять дней. Какова вероятность, что граф с графиней нас просто выгонят, а не освищут на всех углах… И зачем я только ввязалась в это сомнительное предприятие!..

Напа Леоне погрузилась в размышление, отчего ее голубые глазки сошлись к переносице и сосредоточились в рассматривании кончика носа. Немного времени спустя решение было найдено:

— Брось, Далия, не все так плохо… Вот ты, к примеру, до того объявления в газете, слышала ли о том, что где-то в Кавладоре живет чересчур пухлая графская дочка? Или что кто-то ее лечил, но до конца не вылечил? Нет. Значит, и про твой провал мы ничего не скажем. Мы никому ничего не скажем, правда, киса?

Кот, который после нескольких недель полуголодного существования, наконец, открыл, зачем на этой земле водятся гномы, вильнул хвостом и дипломатично промолчал. Никаких опрометчивых обещаний он давать не собирался. Но и «кису» он этой гномке припомнит, ох, припомнит…

— Умные люди наверняка приезжали сюда под вымышленными именами… Или выдавали такие методы похудания, какие доказывали свою несостоятельность только после их отъезда… Подумать только, я оказалась такой же глупой, как Фриоларова тетя Ниона! — горестно возопила Далия. Котик дернул хвостом. Мэтресса меж тем продолжила. — Даже еще глупее!

— Не расстраивайся так, Далия, — попыталась утешить гномка свою научную предводительницу. — Еще не всё потеряно. Элоизе, по-моему, понравилась «диета королевы Фани», и с боевым топором у нее всё лучше и лучше получается… Со стрельбой из лука пока не очень, но Элоиза очень старается…

Кот приоткрыл один глаз. Стрельбу Элоизы по голубям его кошачий нюх считал очень-очень перспективным делом.

— Кстати, Напа. Вчера Элоиза подстрелила одного. Ты случайно не знаешь, что с голубком стало? А то можно было бы рискнуть, попробовать приготовить…

Котик облизнулся.

Напа как-то резко засмущалась.

— Понимаешь, Далия, — тоненьким голоском начала гномка. — Он оказался не совсем подстреленный… Когда я подошла ближе, оказалось, что он — живой, и вдруг фррр!

— Что — фрр? — прищурившись, спросила Далия. Если бы она не знала, насколько патологически честна гномка, она бы подумала, что Напа чего-то недоговаривает.

— Улетел. Но в следующий раз мы… я хотела сказать, я обязательно зажарю тебе голубя. С начинкой из свежих трав, с румяной корочкой, сложу костерок из можжевеловых шишечек, чтоб дымок был ароматнее, сверху полью лимонным соком, и чтоб соль была крупная, чтоб кристаллики сияли, на зубах хрустели…

У голодной Далии потекли слюнки; мозг алхимички временно прекратил активное функционирование. Зато включились эмоции.

— Мне кажется, — с надрывом в голосе произнесла мэтресса. — Что я взялась не за свое дело… Да, Напа, и не думай утешать меня! Я не должна была идти на поводу у… у неграмотного большинства! Какое-то решение есть, и я… — теперь урчали в унисон, и кот и желудок Далии. — И я обязана что-то сделать, чтобы изменить всю ситуацию в целом! Это бессмысленно и жестоко — морить девочку и весь замок голодом! У Элоизы растущий организм, а у меня мозг, между прочим, на голодание неправильно реагирует!

— Мне тоже ее очень жалко, — покаялась Напа.

Обе дамы уставились на мешковато одетую, по-утиному переваливающуюся фигуру, совершающую дополнительный моцион в графском парке. Элоиза издали помахала рукой своим наставницам в нелегком деле похудания.

— И зачем вся эта лабуда с диетой? — пожала плечиками Напа. — По-моему, человек что меньше, что больше — всё одно…

— Понимаешь, — Далия высморкалась, немного успокоилась и была рада возможности порассуждать вслух. — Все дело в канонах красоты. По стандартам одного вида разумных существ красивым считается одно, другого вида — другое… Например, возьмем гномью бороду.

Напа Леоне на всякий случай потрогала собственный подбородок. Внимательно вслушалась в слова Далии.

— Если бы нечто подобное было бы у человека, это бы не считалось красивым…

Гномка подумала, потом возразила:

— И напрасно. Вот тебе бы очень пошла маленькая аккуратная эспаньолка. Попробуй как-нибудь отрастить…

Далия вздохнула, потом вернулась к более насущным вопросам.

— Что там у нас с весами? Ты сделала, что я просила?

— Конечно! — радостно отрапортовала гномка. — Разобрала, собрала заново и изменила настройку шкалы. Теперь они любой вес показывают в пелаверинских фунтах (4). Плохо только, — вздохнула Напа печально. — Что на этих весах граф не только Элоизу, но и телеги с товаром для продажи в столице взвешивает. Он такие убытки, должно быть, потерпит, пока я обратно весы не исправлю…

— Так, этот запасной вариант оставим на крайний случай. Теперь объясни мне, что с подземным ходом. Сначала ты говоришь, что нашла, потом — что он обвалился… Каждый вечер бегаешь его ремонтировать, кот твой облопался крысами — скоро будет толще Элоизы, да простят меня боги… Когда можно будет совершать побег?

— ну… я… он… в принципе… — засмущалась Напа. Потом нахмурилась: — Ты же сама сказала, что хочешь, чтобы Алхимия в твоем лице всех уделала! Не собираешься ли ты сбежать, когда еще есть возможность выиграть!.. А кто будет Элоизе читать лекции о женском самосознании и отличии слабого пола от остальных разумных существ?!

— Напа, мне кажется, или ты и в самом деле чего-то не договариваешь?

— Я?! — фыркнула Напа. — Между прочим, тут кое-кто обещал выяснить, что Росинант имеет против моего Айры, и до сих пор ничего не узнал!

Далия на секунду задумалась — каждый день диеты Элоизы все больше и больше затруднял ассоциативные и логические процессы в голове дипломированного алхимика, потом вспомнила:

— А, тут-то все оказалось проще простого. Вспомни, чем занимается мастерская папаши твоего жениха.

— Ну, они делают такие специальные машинки, чтобы шинковать капусту, взбивать кремы, чаны со встроенными механизмами для замешивания большого объема теста, а еще сковороды, кастрюли, гусятницы, жаровни, столовые серебряные и золотые сервизы… Все это имеет отношение к еде, — грустно заключила гномка. Теперь и до нее дошло. Напа нахмурилась. — И что же делать?

— Не знаю…

Котик тоже не знал. Поэтому промолчал — на этот раз из солидарности…

* * *

Вечером Далия, уныло поделившись салатом с Элоизой, отправилась погулять — лелея тайную мечту, что ей удастся найти выход. Если не из создавшегося положения — то хотя бы из замка графа Федерико. Изнутри одной из башен мэтрессе послышались подозрительные звуки, и она подошла поближе…

— Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут… В бой роковой мы вступили с графьями, нас еще судьбы безвестные ждут… Но мы поднимем гордо и смело ложки и плошки, кусок бутерброда — знамя борьбы всех людей и народов за лучший мир, за еду и свободу!.. — негромко, но очень душевно и слаженно распевал хор, состоящий, как обнаружила прокравшаяся Далия, из заключенных и охранников.

Заключенные приходу Далии обрадовались, охранники сначала смутились, потом тоже обрадовались, так что на вопросы алхимической дамы отвечали все, радуясь возможности поговорить с новым человеком.

Да, это и есть тюрьма, да, господин граф изволят лично арестовывать и сажать под замок — имеет право, если преступление не слишком тяжелое… За что? За недостойное кухонное поведение. Да-да, я — повар, это вон кухарка, а эти два лоботряса — наши помощники, а вот этот почтенный господин — хлебопек из деревни… Господа граф с графиней каждый раз, как только дочу на диету сажают, и нас засаживают в тюрьму, чтоб не было соблазна повкуснее что-то сготовить… Нет, что вы, госпожа Далия, не надо никого звать на помощь! Мы ж понимаем, что сами виноваты, графский приказ нарушили… Они повелели только салат да морковку жрать, а мы… Да вот не откажите в любезности, попробуйте, чем мы тут грешим…

Вкуснее этой «тюремной баланды», которую готовили посаженные под замок повар с кухаркой, Далия ничего в своей жизни не ела. Она слопала аппетитное картофельное пюре с мясной подливой в рекордные сроки — Элоизе и не снилось подобное контрольное время, — облизала ложку, нагло попросила добавку, и только потом, насытившись, обрела некоторое подобие работы мысли.

— А что, — осведомилась Далия приторно-сладким голоском. — Моя помощница, Напа Леоне Фью, успела сегодня поужинать?

Услужливая кухарка объяснила барышне-мэтрессе, что Напа уже прибегала, забрала свою порцию и побежала выполнять какое-то очень важное и ответственное поручение. «Так-так,» — подумала мэтресса. И отправилась искать дальше.

Планомерно и методично Далия начала обшаривать замок Росинант, коридор за коридором, комната за комнатой, в поисках своей помощницы. Попутно обнаружила пропажу своей худеющей подопечной, взяла на заметку отсутствие в обозримом пространстве гномкиного котика…

— Извините, — как ошпаренная, выскочила из очередной комнаты Далия. Захлопнула за собой дверь, прошла два шага, попробовала понять, что ж ее так смутило. Поняла.

Нет, не так.

ПОНЯЛА.

Быстро и споро вернулась обратно, еще раз извинилась перед уединившимися от посторонних глаз графом с графиней. Синтия и Федерико, сидящие за круглым уставленным яствами столиком, от неожиданного появления мэтрессы дружно уронили вилки на пол и, не потрудившись захлопнуть набитые едой рты, на всякий случай прикрылись скатертью. Далия собрала со столика все закуски, початую бутылку вина, еще раз присев в смущенном книксене, наскоро оценила запасы съестного в фамильном сейфе графа, прикрыла огромную, окованную железом дверь тайника, заперла его, уложила ключи в надежное хранилище на собственной груди, и, еще раз извинившись, исчезла.

Контрольное время — полторы минуты.

Прожевав кусок свежей, благоухающей чесноком и майораном колбасы и запив его превосходным тривернским, Далия заново оценила всю авантюру целиком.

И, помахивая украденной салфеткой как боевым знаменем, а батоном-багетом как мечом, отправилась на поиски Напы. Мэтрессе Далии почему-то казалось, что она с большой долей вероятности может угадать, чем сейчас Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл (кавладорская ветвь) занимается…

* * *

Возница торгового каравана тихо посапывал, успокоенный равномерным покачиванием фургона. Лошадки цокали себе копытами, продвигаясь вперед… Еще полчаса — и можно остановиться на ночлег, передохнуть, да с первыми лучами солнца двинуться в Талерин… Приедешь первым — больше заработаешь… Ах, зевнул возница, хорошо, что месяц Короны скоро… День с ночью сравняется, светло будет, а нынче вечера еще доооолгие…

Лошадки сбавили шаг и почему-то остановились. Полусонный возница приоткрыл глаза.

Справа на него надвигалась нечто огромное.

— Еда есть? — спросило нечто поменьше, слева.

— У… ээ… м… уук… — затрясся возница.

То, что поменьше, протопотало по фургончику, выскочило сзади, потрясая котомкой с собранными женой нехитрыми дорожными припасами.

— Большое спасибо, — сказало то, что было справа. — Вот вам за беспокойство… — и вложило в руку, держащие вожжи, серебряную монету. — Ну, доброй вам ночи…

— Н… д… уу… ага…

* * *

В доме деревенского старосты ложились рано. Дети старшего из сыновей, приехавшие навестить дедушку, бабушку и прочую родню, целый день скакали по огородам, заборам, амбару, и, наконец, умаялись. Сын уехал навестить кума, его жена засиделась за рукоделием, а все остальные уже разошлись по комнатам и начали просмотр цветных, со стереоэффектом, снов.

Спустя некоторое время невестка, вся белая от страха, постучалась в комнату к свекру.

— Там ходит кто-то по двору… Большой, страшный…

Староста взял дубинку, осторожно приотворил дверь, выглянул во двор. Потом, стараясь не шуметь, вернулся, дверь запер и даже заложил засовом.

— Что там? — прошептала трясущаяся невестка. Она в графстве Росинант была человеком новым, вообще-то семья сына старосты жила в Талерине, а сюда приехала ненадолго погостить.

Староста подумал, посмотрел на перепуганную женщину. Прикинул свои шансы на лишнюю рюмку анисовки.

— Медведь это…

— О боже мой! Медведь!.. И часто у вас медведи по дворам шастают?

— Ну, бывает. Пошатается, куру задерет, так разве жалко… Мне бы это… успокоения нервов ради… пятнадцать капель…

Невестка старосте нравилась — женщина работящая, хозяйственная, наливку, опять же, делает собственноручно, а вот то, что в доме, с прибытием семейства сына, стало очень тесно и шумно, — не очень. Чем быстрее уедут — тем лучше. А то, не ровен час, прознает граф, кто дочу его подкармливает, или барышня Элоиза узнает, кто и какие продукты ее папеньке с маменькой из-под полы поставляет, — тут одной тюрьмой не отделаешься. Говорят, барышня Элоиза с голоду уж очень злая становится…

* * *

В поднебесье парил вампир. Легко помахивал крыльями, ярко-красными глазами пронзал пространство, высматривая добычу… Вот крестьянское подворье… Вот какая-то фигура мелькает, едва-едва освещенная трепетным пламенем свечи…

Вампир заложил вираж, чтобы вернуться и рассмотреть все поближе.

Облизнулся.

Фигура явно принадлежала представительнице слабой половины рода человеческого. Более того, малокровием дамочка не страдала. Она была именно такой, какой, по мнению вампира, должна быть каждая женщина.

— Привет, — вежливо поздоровался вампир, подбираясь поближе и пытаясь подхватить под локоток свою новую знакомую.

Под локотком что-то неожиданно шевельнулось. И упало бы на землю, если бы у вампиров не было столь отменной реакции.

С некоторым изумлением вампир рассмотрел полуживую курицу.

— Это тебе зачем?

— Отдай, — возмутилась девушка.

— Нет, а всё же? — продолжал вампир. Каким бы ловеласом и знатоком тонких девичьих душ он ни был при жизни, смерть, а потом превращение в вампира отрицательно сказалось на его способности понимать непостижимые повороты женской натуры.

— Я есть хочу! — ответила девица.

Вампир очнулся от размышлений и вернулся, как ему показалось, на более твердую и знакомую почву.

— Я тоже! — начал было вампир прицеливаться к белой — и такой приятно округлой — шее.

В когда-то кротких карих глазах Элоизы Росинант отразились алые искры зрачков вампира, и она коротко, без замаха, саданула приставаке прямо в лоб.

Подобрала курицу и, ворча «Он, видите ли, хочет…», отправилась дальше.

На земле осталось трепыхаться жалкое голодное тело.

* * *

Напа Леоне Фью добросовестно приладила последний камень, провела мастерком, замазывая соединительный шов раствором. Отошла в сторону, придирчиво оценивая свою работу.

— По-моему, замечательно, — без ложной скромности заключила гномка.

Элоиза Росинант хихикнула. Мэтресса Далия вот уже четыре дня твердила ей, что девушке ее возраста подобает быть смелой и решительно заявлять собственное мнение, если оно есть, но Элоиза пока что стеснялась. И была исполнена… в смысле, обладала достаточным количеством намерения стать такой, как ей повелела госпожа алхимик.

Тем временем гномка подошла, подпрыгнула, повисла на рычаге (рычаг был сделан в расчете на Элоизу, и для Напы немного великоват), механизм, украденный с подъемного моста, заскрипел, повернулся, фальшивая стенка подземелья отошла в сторону… Элоиза спешно прибавила к уже собранным продуктам сегодняшнюю добычу, Напа отпустила рычаг, стенка закрылась.

— Просто восхитительно… — Элоиза расплылась в счастливой улыбке. — Напа Леоне, даже не знаю, как тебя благодарить! Если бы не ты, если бы не мэтресса Далия, которой я так признательна за внимание и заботу!.. — девушка не находила слов для выражения обуревавших ее чувств признательности.

Напа хлопнула себя по лбу, вдруг вспомнив об одном обещании:

— Как же я могла забыть! Далия там сидит голодная, давай ей хоть одного голубя зажарим…

— Можешь не трудится, — раздался над Напой приторный медовый голос алхимика-сапиенсолога. — Сегодня я уже разок поужинала. А в последнее время стараюсь следить за своей фигурой.

— Мэтресса Далия! — затряслась всеми накоплениями бедняжка Элоиза, как будто только что съела в одиночку запретную банку варенья (абрикосового, айвового, апельсинового, барбарисового, виноградного, голубичного, ежевичного, кизилового и далее по алфавиту).

Напа Леоне промолчала, раздавленная чувством вины.

— Мэ… мэтресса Далия, — пролепетала Элоиза. — Простите меня! Я просто не сдержалась, мне вдруг так кушать захотелось, дай, думаю, до деревни пробегусь, спрошу там хоть чего-нибудь…

— Родители, как я понимаю, не знают про этот подземный ход? — Далия задумчиво осмотрела стены, пол, укрепленный потолок, рычаг, фальшивую стенку…

— Нет. То есть да, знают, но ход обвалился еще во время прадедушки, а я потом уж… когда они меня на диету сажать начали, вот… откопала, чтоб иногда выбираться из замка… Летом, оно конечно, можно вплавь через ров, а вот зимой холодно…Мэтресса Далия, умоляю: не говорите ничего родителям! Я исправлюсь, я буду бегать по парку, постараюсь продержаться на диете…

— И что, действительно выдержишь? — полюбопытствовала мэтресса.

Элоиза опустила голову, украшенную растрепавшимися снопами кос, и пробурчала, что будет стараться изо всех сил. Только пусть мэтресса не уезжает, ладно? Она так интересно третирует-интерпретирует проблему равноправия полов и традицию матриархата этнокультурных сообществ Северной Буренавии и Риттландских островов…

Далия повторила Напино упражнение с рычагом, осмотрела запасы «голодающей» Элоизы. Нахмурилась.

— Думаю, что надо всё это отнести на кухню. А то еще испортится.

— Но маменька с папенькой…

Далия проверила — ключ от сейфа графа Федерико всё еще был там, куда мэтресса его положила на сохранение.

— Думаю, что возражений с их стороны не последует.

Покорная графская дочь подхватила в белые рученьки корзины, свертки, короба и бросилась выполнять распоряжение мэтрессы.

— Далия… — тоненько пискнула раздавленная собственной виной Напа Леоне. В ответ алхимичка припечатала неверную помощницу единственным словом:

— Штрейкбрехер!

* * *

Возвращаясь в гостевые покои замка Росинант, Далия чувствовала себя паладином, а еще вернее — воинственным монахом какого-нибудь святого Ордена, принесшим если не мир, то хотя бы справедливость завоеванным землям. Должно быть, подхватила вирус правдоискательства от общения с Фриоларом. Интересно, как поживает этот книголюб в башне старого зоофила, надо будет ему написать, спросить, как дела…

Вспомнив Фриолара и его рассказы о живности, выведенной мэтром Вигом, мэтресса Далия приостановилась, задумалась. Вампир, только-только пришедший в себя и решивший поискать в замке деликатесов, именно в этот момент заглянул в окно, увидел мрачный свет очей дамы в мантии и решил, что не так уж он и голоден…

На подушке, поджидавшей мэтрессу, возлежали кот и крыса.

У Далии был долгий и тяжелый день, большая часть которого сопровождалась прилипанием пустого желудка к позвоночнику, а другая часть — меньшая по времени, но весьма насыщенная интересными открытиями, — попрала все возможные идеалы алхимической взаимовыручки и женской солидарности.

В любой другой день мэтресса бы завизжала и/или подскочила вверх и/или упала в обморок при виде дохлой крысы у себя на подушке. Сегодня же мэтресса начала неторопливо расстегивать мантию, сняла ее, вынула из прически карандаш, удерживающий тяжелые пряди, принялась расшнуровывать платье… И, дождавшись, когда золотые глазки котика, внимательно наблюдающего за стриптизом а-ля кавладорская алхимия, прикроются от удовольствия, одним броском накинула на животное мантию, замотала вырывающегося Напиного питомца в огромный куль из той же мантии, покрывала, простынь, связала огромный узел, прыгающий и издающий придушенное рычание, и, со скоростью разъяренной фурии, бросилась вниз, во двор замка. Там, если мэтрессе Далии не изменяла ее натренированная память, стоял огромный чан с дождевой водой.

* * *

Утро пятого дня визита элиты кавладорской сапиенсологии в Росинант выдалось по-настоящему весенним. Что-то где-то чирикало, что-то где-то зеленело, распускались первые тюльпаны…

Мэтресса Далия сидела в столовой, закинув ножки на краешек стола, и, пристроив на подлокотнике кресла — чернильницу, а на коленях — огромный том из графской библиотеки, строчила письма.

Графиня Синтия, мило краснея, осведомилась, что желает уважаемая мэтресса на завтрак. Далия выразительно подняла брови и на всякий случай спросила, кто этот завтрак собирается готовить.

Через секунду мажордом уже бежал к замковой темнице с извещением о всеобщей амнистии.

Потом появилась Элоиза. Глядя в пол, извинилась перед маменькой за свое недостойное поведение и испросила разрешение пробежать дополнительных три круга по парку. Разрешение было даровано.

Потом появился граф Федерико. Немного растерянный, немного взволнованный. Оказывается, сегодня, когда он, впервые за несколько дней, решил выехать на прогулку в принадлежащие ему поля, обнаружилось, что подъемный механизм моста совершенно мистическим образом превратился в ржавую труху. Из замка просто не выйти! Надо срочно что-то предпринять, а то долгожданные гости через девять дней просто не смогут войти в Росинант! Срочно! Немедленно! Только где ж найти мастеров?!! Далия осторожным покашливанием вернула внимание аудитории к себе. Как это, где найти мастеров? В любом горном массиве, на выбор — Ллойярдский Орбери, иберрский Илюм, наши Тривернские Горы, цинский Шан-Тяй или Восточный Шумерет… Затрудняетесь выбрать? Здесь, по замку бродит весьма колоритная гномка, спросите у нее, вдруг вас смогут выручить ее родичи или, допустим, жених… Конечно, для того, чтобы степенные мастера взялись за столь срочный и спешный заказ, надо будет хорошенько их умаслить, может быть, даже подкупить… Федерико смотрел на Далию, которую впервые увидел без мантии (не спешите с выводами, платье-то на ней еще оставалось), и равномерно кивал, соглашаясь с каждым ее предложением… Синтия тоже посмотрела на мэтрессу без мантии, нашла это зрелище не самым подходящим для ее мужа, и увела Федерико подальше, разбираться с подъемными механизмами и вращательными мостами…

Прибежал повар. Успевший умыться после тюремного заточения, переодеться в чистое, нацепить сверху белый фартук и огромный высокий колпак; осведомился, что барышне угодно на завтрак.

Далия подумала и ответила, что всё равно, лишь бы побольше.

Спустя буквально несколько минут в солнечное весеннее утро начали вплетаться упоительные ароматы.

Мэтресса сидела в столовой и продолжала писать и запечатывать письма.

Ароматы стали насыщенней и соблазнительнее.

Появилась унылая гномка. Ковыряя пол сапожком, осведомилась, не видела ли Далия ее питомца. Нет, ответила Далия, с тех пор, как он ночью от нее вырвался, не видела.

— Что ты с ним сделала? — испугалась Напа.

— Ничего, — равнодушно пожала плечами Далия. — Только выстирала…

Пришествовала графиня Синтия. Радостно приветствовала гномку, тут же увела ее посовещаться с графом. Вернувшись, графиня Росинант попробовала узнать у мэтрессы приблизительный план ее дальнейших действий.

— Мои планы? Собственно, хотелось бы быстрее вернуться в столицу, но, боюсь, до тех пор, пока мост не починят, это затруднительно. Если только у вас нет какого-нибудь способа преодолеть залитый талой водой ров…

— Вы что же… Не хотите помочь нашей маленькой девочке?! — попробовала надавить на психику Далии Синтия. Ах, бедняжка Синтия! До сих пор не поняла, с кем связалась…

— Вашей БОЛЬШОЙ девочке, моя дорогая госпожа графиня, — ответила ей Далия, высококвалифицированный, и, что ни маловажно, сытый алхимик-сапиенсолог, — я ни за что не буду помогать бесплатно. Не будете ли вы столь любезны выплатить обещанный аванс?

Синтия покраснела — на этот раз искренне.

В окно столовой постучали, графиня вздрогнула. Далия, как будто для нее это было привычным делом, подошла, раскрыла створку, впустила большого угольно-черного ворона, привязала к его лапке пару писем, угостила веточкой петрушки и пожелала счастливого пути. Ворон улетел. К графине частично вернулся дар речи.

— Мэтресса Далия, мы с мужем чтим Уголовный Кодекс.

— А я, знаете ли, в последнее время что-то увлеклась цинской философией. Вы когда-нибудь читали сборник притч «Яшмовый ларец»? нет? очень советую, вам понравится… Такое оригинальное изложение исторических событий, мифы о богоравном величии, поэмы о любви, о страждущих сердцах, о традициях мести…

— Наши финансовые трудности, — принялась оправдываться графиня, щелкая от волнения зубами и пальцами, — исключительно временные… Нам просто надо продержаться до новых поступлений будущего года, скоро арендаторы заплатят, созреет урожай в теплицах, понимаете?

— О, да! — соорудила на своем личике кайманову улыбку Далия.

— Мы так рассчитываем на помолвку Элоизы! Это такая добропорядочная семья, у нее такие связи… — Синтия попробовала заплакать. Мэтресса встретила ее слезы с непробиваемым спокойствием опытного экзаменатора, подумав, что такая коньцепция развития Элоизы ее, Далию, просвещенного служителя Науки, не устраивает абсолютно.

Тем временем в столовую подтянулись и остальные обитатели замка. Элоиза, тяжело пыхтя, вернулась с пробежки, Напа и граф вернулись с закрытых переговоров — гномка довольная, будто на голову ей свалился алмаз величиной с тыкву, а Федерико бледный, в испарине, будто с него потребовали стоимость этого самого алмаза, немедленно и наличными… Сияющий повар, источающий запахи кардамона, ванили, корицы, сдобных булочек, свежайших нежнейших омлетов, колбас, померанцев и фаршированных перепелов, заглянул в столовую, осведомляясь, нести ли господам завтрак, или подождать чуток…

В этот момент в окно опять постучали.

«Сейчас — или никогда,» — решительно выпрямилась Далия.

— Господа! Могу ли я попросить вас о помощи? — обратилась сразу ко всем присутствующим мэтресса. — Мне надо отправить все эти письма, — она указала на белую, с черными строчками рун, стопку. — Мой друг прислал мне стаю почтовых птиц, не будете ли вы столь любезны…

Федерико с Синтией вызвались первыми, а спустя секунду Элоиза и Напа в четыре руки открывали створки окна, ловили прилетевших вОронов, привязывали им на лапки мэтрессины послания…

— Вас всех из тюрьмы выпустили? — очень тихо, практически не разжимая губ, поинтересовалась Далия у всё еще ожидавшего ответ господ повара.

— Всех, а что?

— Быстро, но очень тихо — все обратно. И запритесь изнутри. Диспозиция ясна?

— Нет, — ответил честный человек. — Но я потороплюсь…

Умница Фриолар, спасибо ему за помощь, упросил своего работодателя Призвать именно такое количество птиц, которое было нужно Далии для воплощения в жизнь ее Плана.

— Что ж не подают завтрак? — осведомился проголодавшийся граф, когда с алхимическими эпистолами было покончено.

Синтия мило улыбнулась и пообещала, что сейчас всё разузнает. Далия проводила графиню внимательным взглядом и вся обратилась в слух: вот Синтия спускается, вот открывает дверь в кухню…

ВОПЛЬ.

Элоиза, Федерико и Напа стартанули разом. Далия исключительно в последний момент словила энергичную гномку за воротник, крикнула, чтобы она срочно сняла с плиты убегающее молоко, и, пока Напа теряла драгоценные секунды в поисках забытой кастрюльки, выскочила вслед за семейством Росинант, крепко заперев за собой дверь.

Добежала до кухни, протиснулась мимо графа поближе к Элоизе.

Элоиза Росинант… выглядела далеко не лучшим образом. Мало того, что она немного взмокла, совершая утренний моцион, мало того, что ее прическа малость растрепалась, когда, испугавшись за жизнь маменьки, девушка спешно бежала на кухню и сшибла верхней куполообразной частью черепа пару балок и дверных притолок… Сейчас глаза Элоизы стекленели, не в силах справиться со зрелищем, транслируемым их пособничеством головному мозгу.

На кухонном столе, где заботливые руки повара, кухарки и подмастерьев расставили изысканные и элегантные кушанья, царило разорение, достойное или даже превосходящее деяния величайшего Темного Властелина любого из соседних миров. Все, что было не покусано и не продавлено, было перевернуто, расколото, расплющено, прожевано огромным толстым пушистым Котом.

Соизволив, наконец, заметить прибежавших людей — о, сие соизволение было даровано этим императором семейства кошачьих со всей царственностью потомственного владыки! — Черно-Белый Кот облизнулся, сверкнул ярко-желтыми глазами и нагло вгрызся в следующий кулинарный шедевр.

Синтия издала еще один вопль.

— Посмотри, — Далия ласково похлопала Элоизу по плечику. — Эта плохая киса съела твою еду.

Глаза юной графини Росинант зажглись как у матерого быка, увидевшего перед собой красный плащ назойливого матадора. Пухленький кочанообразный кулачок сам собой нашарил кухонный тесак…

— Фффрря! — мявкнул Черно-Белый Кот, пробегая мимо Далии, и помчался прочь в судорожной попытке спасти свою жизнь.

* * *

Прошло еще девять с половиной дней.

Приближался давно ожидаемый торжественный вечер знакомства юной графини Росинант с перспективным молодым человеком из уважаемой семьи с огромными связями.

Мастер Айра, разгоняя полусумрак наступающего вечера ярко-рыжей шевелюрой, проверил, вся ли поклажа надежно упрятана под тент фургона, помог своей милой Напе подняться в транспортное средство.

— Нет-нет, я хочу немного пройтись, — вежливо отказалась Далия от предложения занять место на козлах.

Фургончик принадлежал клану Моргенштерн, был сделан гномами и, теоретически, для гномов. Мэтресса Далия могла разместиться в нем только согнувшись в три погибели, постоянно задевая локтями противоположные стенки и прикладываясь темечком о верх фургончика, буде ему случится подскочить на злокозненной кочке.

Подождав, когда мимо нее в замок Росинант въедет еще одна богато изукрашенная карета званых гостей, вежливо обменявшись поклонами с неспешно цокающим следом за каретой степенным гнедым кентавром, госпожа алхимик пересекла мост и, с некоторым сожалением, посмотрела на сияющие парадной иллюминацией окна.

— Может быть, все-таки останемся на торжественный ужин? — еще раз спросила Напа.

Айра вздохнул и сказал, что, конечно, он может перенести завтрашнюю встречу на другой день, если того желает прекраснейшая из Нап. Юная Кордсдейл мигом переменила решение и принялась уверять Айру поторопиться с отъездом. Запряженные в фургончик ослики дохрупали последние крохи овса и не спеша двинулись в путешествие.

— Жаль только, — грустно заломила бровки гномка, бросая прощальный взгляд на Росинант, — что котика мне спасти не удалось…

Последние минуты Черно-Белого Кота были трагичны. Восемь дней подряд, практически без отдыха, его преследовала яростная, как голодный дракон, неистовая, как викинг-берсеркер, и настойчивая, как алхимик в поиске Истины, Элоиза Росинант. Стоило девушке запыхаться и приостановиться, чтоб хоть немного перевести дух, как Черно-Белый Кот подходил поближе и начинал сыто и сладко облизываться. Этого, как правило, хватало.

Они носились друг за другом по всему замку, от вершин сторожевых башен до глубинных погребов, переворачивая все на своем пути. Котик при этом умудрялся еще и крыс ловить, так что с питанием у него проблем не возникло, а вот у Элоизы проклюнулся дар преследования во сне. Далия однажды лично зафиксировала, как ее подопечная бежала по графскому парку за котиком, с закрытыми глазами ровно, аккуратно, как по ниточке, обходя все препятствия и похрапывая на полном… то есть, конечно же, достаточно скором ходу.

Утром последнего дня Элоиза все-таки загнала Черно-Белого Кота на крышу надвратной башни. Внизу суетились гномы, заканчивая ремонт подъемного механизма (перенести мастеров через ров, поднять на стены, ибо вход как раз и сломался — вот это была задачка!), Напа Леоне, переживавшая за исход погони больше всех остальных, отстала где-то на лестнице… Котик тревожно мяукнул. Шерсть его — хаотичное смешение угольно-черных и снежно-белых пятен — встала дыбом. В ярко-желтых глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Элоиза зарычала и перехватила папенькин боевой топор поудобнее.

Котик вспрыгнул на зубец башни.

Элоиза с профессионально поставленным (спасибо Напе и сотне крыс) визгом размахнулась и вдарила топором. Мимо. Увертливый котик мяукал уже с другой стороны. Элоиза рубанула еще раз.

— Рррр… — тихо проурчал Черно-Белый Кот, безуспешно пытаясь прикинуться чем-то невинным и пушистым.

— Плохая киса! — крикнула девушка, и котик, очевидно, придавленный этим вердиктом, вдруг пошатнулся, оступился — и камнем полетел в темные воды крепостного рва…

Все были рады. И Элоиза, и ее родители, которые еще надеялись навести в замке порядок, и остальные обитатели замка — особенно те, кто сумел верно угадать исход баталии между барышней и животным, и теперь бренчали выигранными монетами в глубоких карманах…

Были рады все, кроме гномки.

Далия тяжело вздохнула, сошла с мощеной дороги, подошла к вкопанному у самого края рва колышку — летом к нему привязывали лодку, в которой граф катал графиню вокруг фамильного замка. Мэтресса же подобрала привязанную к колышку веревку, уходившую в темную воду, потянула на себя. Воспитанный Айра тут же пришел на помощь.

Веревка натянулась, вышла из воды, где-то в стороне замка засвистел несмазанный блок. Что-то темное стало спускаться с верхотуры надвратной башни, летя над крепостным рвом некоторым абстрактным подобием перевернутого гриба…

Напа Леоне сморгнула, не в силах поверить собственным гномьим глазам.

В предпоследний момент веревка все-таки не выдержала чрезмерной тяжести, лопнула, и огромный зонтище, подарок мэтрессе Далии от госпожи Нийи Кордсдейл, плюхнулся в воду. Айре пришлось зайти по колено в воду, чтобы вытащить это плавсредство вместе с черно-белым пушистым пассажиром.

— Мой котик вернулся! — завизжала радостная Напа Леоне. Кот недовольно фыркнул.

— Напа Леоне, он Кот. Черно-Белый.

— Да! Как хорошо постирался! Далия, какая ты умница, какой молодец! — гномка подбежала, подхватила своего питомца на руки, крепко стиснула в объятиях.

Глазки у ЧБК повылазили.

Айра придирчиво исследовал поверхность зонта на предмет внутренних повреждений, на сдавленный кошачий стон отреагировал, посмотрел на счастливую Напу и умилился.

— Айра, смотри, какой у меня карликовый охотничий леопард растет! — продолжала счастливая гномка, целуя котика в макушку между черным и белым острыми ушами. — А потом, когда у него рога проклюнутся, я его, как минотавра, на охрану подземелий натаскивать буду!

Черно-Белый Кот, которого категорически не вдохновляла перспектива где-то доставать бычьи рога, а потом всю оставшуюся жизнь таскать их и следить, чтоб в лабиринтах не потерялись, страдальчески мяукнул.

— Думаю, — деловито выдвинула рациональное предложение Напа Леоне. — Что нам надо спешно отсюда уезжать. А то вдруг увидит Элоиза, опять рассердится, побежит за кисой, еще, чего доброго, платье порвёт, Синтию расстроит… Нет, алхимик свое дело сделал, алхимик может уезжать…

Платье, о котором беспокоилась Напа, действительно было роскошным. Нежно-земляничного тона, с золотой вышивкой по подолу и рукавам, с изящной кружевной отделкой… Впрочем, «перспективный молодой человек» на платье даже внимание не обратил. Он смотрел во все глаза — на ту богиню, ту королеву, ту красавицу, которая вместе с маменькой и папенькой сейчас встречала гостей. Богиня была статна и величественна, все прочие рядом с ней казались мелкими уродливыми гоблинами, королева была царственна в своей завершенной округлости, у красавицы были пышные золотистые косы и блестящие карие глаза…

Элоиза Росинант, глядя на смущенного молодого человека, по привычке хихикнула.

Синтия и Федерико обменялись торжествующими взглядами и тайком пожали друг другу руки.

* * *

— И что же мы в конечном итоге выиграли? — спросила Напа, глядя, как Кот расплющивает сахарно-белыми зубами куриную кость. Подумав, добавила настрадавшемуся от диеты Элоизы питомцу еще один кусочек из изобилия взятых в дорогу припасов.

— Ну, нашему клану грех жаловаться, — тут же откликнулся Айра. — Граф и за ремонт моста заплатил, правда, в рассрочку, вторую половину суммы отдаст летом. И контракт на поставку в Росинант продукции артели «Корона и капуста», тоже подтвердил.

— А тебе, Далия? Ведь Элоиза-то в конце концов похудела, и даже не на десять фунтов, а гораздо больше!

Далия улыбнулась. Потом все-таки не выдержала и похвасталась:

— Ну, во-первых, за алхимическую консультацию граф с графиней мне заплатили. Правда, тоже в рассрочку и окончательный расчет будет только осенью, придется подождать. Но ведь есть еще и «во-вторых»!

… Вечер в замке графов Росинант набирал обороты. Элоиза, чуть раскрасневшаяся, в тон новому платью, от кружения в танце, приняла бокал легкого вина из рук своего потенциального жениха. Отпила глоточек (корсет затягивали всем замком, и немного перестарались), согласилась выйти в парк, подышать свежим воздухом.

— Здесь так романтично! — воскликнул молодой человек, рассматривая замысловатые композиции, вырезанные из кустов и деревьев, живописные развалины клумб и побитые статуи. — Это ведь древняя фносская работа, не правда ли?

Элоиза смутилась. Посмотрела на дело своих рук, папенькиного топора и гномкиного питомца и смутилась еще больше.

Повисла минута неловкого молчания. Молодой человек вспоминал наставления своего папеньки. «Я старый кто-то там, и не знаю слов любви…» А если он не знает слов любви, так о чем же говорить и какими словами?..

— А во-вторых, как вы, наверное, знаете, я не любитель ждать милостей от природы, — продолжала Далия. — Поэтому я написала Фриолару, чтобы он срочно, сей же минут, не откладывая и не мешкая…

— Прислал тебе вОронов? — припомнила что-то такое Напа.

— Это тоже, но главное — чтобы он написал своей тете Нионе, что я сижу в Росинанте, держу на диете графскую дочь и хвастаюсь, что достигну успеха там, где полсотни других специалистов потерпели поражение. И случайно так, мимоходом, упомянуть, что он, наш маленький Фри-Фри, готов держать пари: у меня есть шанс добиться своего.

— И что? — не поняла гномка. Все-таки эти человеки такие загадочные существа. Ну, заключил кто-то пари, так что же… — А! — дошло до Напы. — И Ниона тут же поспорила с Фриоларом!

— Поспорили и Ниона, и Диона, и Пиона, и их дочери, и половина Университетского квартала, и десяток рыцарей королевской гвардии, и королевский шут, и королевский повар, и хранительница платьев королевы Везувии, и казначеи из Министерства Золота, и старые хрычи из Министерства Чудес, и еще немного добропорядочных подданных королевств Иберра, Ллойярд, Брабанс, Буренавия… — Далия достала из кармана список ставок за и против похудания Элоизы Росинант, передала Напе, чтоб она оценила масштаб волнения за судьбу пухленькой графской дочери. — Ты, кстати, ошиблась, когда предполагала, что никто из потерпевших неудачу специалистов не рассказывал о своем фиаско. Судя по географии ставок, рассказывали все, и даже очень.

Напа мигом подсчитала пущенные в оборот деньги, с испугом вытаращилась на мэтрессу. Айра просто присвистнул, изумленный прыткостью мэтрессы — вполне сопоставимой с размахом финансовых махинаций Золотых герцогов Пелаверино (5).

— Я поставила на самую сложную и невероятную, с точки зрения обывательской логики, комбинацию, — продолжала довольная собой мэтресса Далия. — Что Элоиза все-таки похудеет, получит предложение руки и сердца, но отвергнет жениха.

— Отвергнет? — изумились Напа и Айра. — С чего бы это?

— Ну… — мэтресса счастливо улыбнулась. С удовольствием надкусила зеленое яблочко. — Есть такая вероятность…

Признание, пусть и сбивчивое, состоялось. От волнения Элоиза разве что не вспорхнула, трепеща крылышками… Молодой человек рискнул было подхватить свою богиню-королеву на руки, чтобы счастливо закружить от полноты чувств.

Жалобно застонал, не справившись с весом. Добрая девушка принялась обмахивать платочком пылкого поклонника. Донесла до ближайшей лавочки, усадила, похлопала по щекам.

Когда объект достаточно пришел в себя, Элоиза, верная данному мэтрессе Далии слову, достала из рукава сложенную в несколько раз шпаргалку и, смущаясь до клубничной степени, попросила ответить на несколько вопросов.

— Люблю ли я кошек? — удивился молодой человек из семьи с хорошими связями. — Конечно! У меня их три штуки дома. Жду не дождусь того часа, когда ты увидишь их собственными глазами. Они тебе обязательно понравятся. Старшую кошку зовут Маргарита, она просто пусечка, ест у меня из рук, а кота — Томас, он ловит кусочки на лету, в воздухе, а потом так забавно переворачивается, машет хвостиком, а младшая киса потрясающе мурлычет… А как она любит взбитые сливки!..

Элоиза поджала губы. Собственно, и без остальных девятисот девяноста девяти вопросов ей стала ясна перспектива будущей супружеской несовместимости.

— Далия, — строго начала Напа, с твердым намерением отчитать экспериментирующую мэтрессу за неподобающее обращение с чувствами юной девушки. Потом гномка немного подумала, попробовала рассуждать о ситуации с точки зрения самой Элоизы… В результате чего ограничилась грустным вздохом. — Далия, — продолжила Напа уже гораздо миролюбивей и дипломатичнее. — Ты когда-нибудь простишь меня за мое штрейкбрехерство? Я просто не могла спокойно смотреть, как бедную девочку морят голодом.

— Ну, что уж теперь об этом говорить. Помню, ты и мэтру Никанту, когда после инцидента на экспериментальной площадке Университета он попал в лечебницу, каждый день еду носила… Куриные бульоны, бараньи отбивные, мясные рулетики, тефтельки…

Черно-Белый Кот заурчал, и Далия пододвинула ему поближе еще один кусочек. Подумала и отдала весь пирожок. Заслужил.

Айра прищелкнул вожжами, и фургончик покатил в Талерин чуть быстрее. Далия тотчас же стукнулась о бортик, но ничто не могло испортить ей настроения:

— А почему никто из вас не спрашивает, какую сумму я получила за то, что не рассказала Элоизе о родительском тайнике с пищевыми запасами на случай дочкиной диеты? Хватит как минимум на десяток новых мантий. К тому же, — и тут Далия обменялась понимающими взглядами с Черно-Белым Котом. — Ключ-то я им так и не отдала…

Черно-Белый Кот посмотрел на сияющую, радостную, посвежевшую и похорошевшую после двухнедельного отдыха в провинции алхимичку, и подумал, что, возможно, ему стоит вернуться к своему прежнему хозяину.

Не то, чтобы с алхимичкой было не весело (в конце концов, Фриолар только и делал, что выкидывал Кота из окон Башни, а Далия организовала супермарафон по сложной пересеченной местности, с невменяемой преследовательницей, — но и с острым топором, в конце концов!). Не то, чтобы женщина не сдержала своего слова (зонт действительно поймал бросившегося со стены Кота именно так, как было обещано), но все-таки…

Все-таки мэтр Виг, в отличие от мэтрессы Далии, никогда никого не держал на диете.

Святой человек, если хорошенько подумать.

* * *

Комментарии:

1. Триггер — компонент условной реакции, а именно — специальный раздражитель, который при повторном предъявлении замыкает рефлекторную цепь. Может быть и вербальным, и невербальным. А проще — это именно то слово, услышав которое, ваш волкодав хватает врага за шею, или тот жест, который позволяет вашей жене услышать, наконец, честный ответ, где ж вы были вчера с девяти до полуночи.

2. КонЬцепция — см. Бестиарий

3. Если кто забыл или не знал: мэтр Никант, проживающий в Университетском Квартале и преподающий в соответствующем вузе, — идейный вегетарианец.

4. Услышав об успехе миссии мэтрессы Далии в замке Росинант, Фриоларова тетушка Ниона покусала свою золотистую шан-тяйскую болонку. Лучшие ветеринары столицы стараются спасти бедное животное от тяжелого приступа зависти.

5. Выигрыш от пари составил достаточную сумму, так что ресторация «Алая роза» возобновила практику обедов для голодающих Университетского Квартала (приходите во вторник, с полудня до полуночи), а мэтресса Далия решила позволить себе небольшой отпуск для написания цикла научных статей.

6. Ключ от сейфа Далия так и не отдала.