"Вилен Хацкевич. Как говорил старик Ольшанский " - читать интересную книгу автора

хозяйка тетя Зухра с теплой вкусной лепешкой. Вилька садился под окнами на
солнышке. Но ему было холодно, очень холодно. По его худому пожелтевшему
лицу текли слезы. Его бил озноб. У Вильки была малярия. Его вносили в дом,
клали в постель и накрывали сверху одеялами, подушками...
Целая гора была на нем. А он где-то там, внизу, лежал и стучал
зубами...
Под окном стоял ишак и натужно вопил свое "Иа-а-а"...
Приходил почтальон, приносил письма-треугольники от отца. А однажды
пришло извещение-похоронка... Отца уже не было, а письма все еще
приходили...
Поезд. Поезд... Долгий путь. Они ехали в Киев.


***

Лиза в растерянности стояла на привокзальной площади. Рядом с ней на
вещах примостились Вилька и Яша. Вокруг сновали люди с чемоданами, узлами,
корзинами, мешками. За забором натужно пыхтел и визгливо кричал паровоз. По
площади проезжали груженые телеги, цокали подковами лошади, катились
какие-то старомодные пролетки, набитые чемоданами и мешками, а из них
торчали человеческие головы.
- Ваши детки похожи на мою лошадь... Кожа да кости... Откуда путь
держите?
- Ой, не говорите, с конца света, аж из Средней Азии. Два месяца
добирались...
- Что поделаешь... Проклятая война... Куда только она людей не
пораскидала... Грузите ваши бебехи. А где же хозяин? Или еще не вернулся?
- В сорок втором, под Харьковом...
Низенький, коренастый старик в высоком картузе поднял кверху плечи,
расставил врозь руки, прищурил левый глаз и несколько секунд оставался в
таком положении.
- Вы меня извините... Не хотел... Не знал...
Старик Ольшанский посмотрел на Лизу, на Яшины костыли, на громадные
Вилькины глаза и спросил:
- Куда ехать будем, дочка?
- Не знаю... Может, попробовать на Демиевку?.. Там когда-то жила моя
мама... Может, кто-то в живых остался... Может, кто и вспомнит... Мне бы
только на первое время... Потом я в Чернигов поеду. Мы там до войны жили,
муж у меня там работал...
- Так я тоже демиевский. Всю жизнь там. На Демиевке все знают
Ольшанского... Ну, пошел, коняга!
Киев смотрел на них разбитым Крещатиком, искалеченной Большой
Васильковской, горами битого кирпича, мертвыми каркасами домов,
беспорядочным сплетением металлических балок и бесконечными очередями у
продуктовых магазинов.
"Бом-бо-у-бе-жи-ще... Ос-то-рож-но, ми-ны!" - читал по складам Вилька
надписи на домах, мимо которых они проезжали.
- Боже, Боже... Ужас какой!.. Что же они наделали, эти сволочи, -
буквально причитала Лиза, - сколько же десятилетий, сколько сил, сколько рук
понадобится, чтобы восстановить все это...