"Вильгельм Гауф (Хауф). Принц-самозванец (Сказка)" - читать интересную книгу автора

тысячи голосов, а на него, носившего это имя по праву, никто и внимания не
обращал. Разве что кто-нибудь иногда спрашивал, кого это везут связанным, да
еще так крепко, и принц ужасался, слыша ответ своих провожатых: это один
бесноватый портной.
Наконец караван достиг столицы султана, где все было приготовлено к
встрече еще более пышной, чем в прочих городах. Султанша, пожилая, почтенная
женщина, ждала их со всем своим двором в самом великолепном зале дворца. Пол
этого зала был покрыт огромным ковром, стены были украшены голубыми
полотнищами, свисавшими с серебряных крюков на золотых шнурах с кистями.
Было уже темно, когда караван прибыл. Поэтому в зале горело множество
шарообразных цветных ламп, которые делали ночь светлой, как день. Но всего
ярче и разноцветнее сияли они в глубине зала, где сидела на троне султанша.
Трон стоял на четырех ступеньках, он был сделан из чистого золота, и в него
были врезаны крупные аметисты. Четыре самых знатных эмира держали над головой
султанши балдахин из красного шелка, а шейх Медины овевал ее прохладой с
помощью опахала из павлиньих перьев.
Так ждала султанша своего супруга и своего сына. Она тоже не видела его с
самого рождения, но вещие сны показывали ей долгожданного Омара так явственно,
что она, думалось ей, узнала бы его из тысячи. Но вот послышался шум
приближающегося шествия, трубы и барабаны смешались с приветственными криками
толпы, со двора донесся топот коней, все ближе и ближе раздавались шаги,
наконец двери зала распахнулись, и сквозь ряды павших ниц слуг султан рука об
руку со своим сыном поспешил к трону его матери.
- Вот, - сказал он, - я и доставил тебе того, о ком ты так долго
тосковала.
Но султанша прервала его речь.
- Это не мой сын! - воскликнула она. - Это не те черты, которые показал
мне во сне пророк!
Как раз в тот миг, когда султан хотел осудить ее суеверие, дверь зала
открылась. Вбежал принц Омар, преследуемый своими стражами, из чьих рук ему
ценой величайшего усилия удалось вырваться. Задыхаясь, он припал к трону.
- Здесь я хочу умереть, вели убить меня, жестокий отец, ибо этого позора я
больше не вынесу!
Все были смущены такими словами. Люди столпились вокруг несчастного, и
подоспевшие стражи хотели уже схватить и снова связать его, но тут султанша,
глядевшая на все это с немым изумлением, вскочила с трона.
- Стойте! - закричала она. - Этот и никто другой - настоящий! Это тот,
кого глаза мои хоть и не видели, а сердце все-таки знало!
Стражи невольно отпустили Омара. Но султан, пылая яростным гневом,
приказал им связать безумца.
- Здесь распоряжаюсь я, - сказал он властным голосом, - и здесь судят не
по бабьим снам, а по определенным, совершенно точным признакам. Этот вот, - он
указал на Лабакана, - мой сын, ибо он представил мне знак моего Друга Эльфи -
кинжал.
- Он украл его! - вскричал Омар. - Он предал меня, злоупотребив моим
простодушным доверием!
Но султан не слушал своего сына, он привык своенравно считаться лишь с
собственным мнением. Поэтому он велел вытащить силой из зала несчастного
Омара. А сам с Лабаканом направился в свой покой, сильно разозлившись на
султаншу, с которой как-никак двадцать пять лет прожил в согласии. Султанша же