"В.Гауф. Харчевня в Шпессарте (сказка)" - читать интересную книгу автора

островерхой шляпе, в черном камзоле и шароварах, а на ногах у него были
красные чулочки и черные башмачки. Ростом он был с годовалого ребенка, но это
нисколько не мешало его могуществу.
А Михель-Великан носил одежду сплавщиков, и те. кому случались его видеть,
уверяли, будто на сапоги его должно было пойти добрых полсотни телячьих кож к
что взрослый человек мог бы спрятаться в этих сапожищах с головой. И все они
клялись, что нисколько не преувеличивают.
С этими-то лесными духами пришлось как-то раз познакомиться одному
шварунальдскому парню.
О том, как это случилось и что произошло, вы сейчас узнаете.
Много лет тому назад жила в Шварцвальде бедная вдова по имени и прозвищу
Барбара Мунк.
Муж ее был угольщиком, а когда он умер, за это же ремесло пришлось взяться
ее шестнадцатилетнему сыну Петеру. До сих пор он только смотрел, как его отец
тушит уголь, а теперь ему самому довелось просиживать дни и ночи возле
дымящейся угольной ямы, а потом колесить с тележкой по дорогам и улицам,
предлагая у всех ворот свой черный товар и пугая ребятишек лицом и одёжей,
потемневшими от угольной пыли.
Ремесло угольщика тем хорошо (или тем плохо), что оставляет много времени
для размышлений.
И Питер Мунк, сидя в одиночестве у своего костра, так же, как и многие
другие угольщики, думал обо всём на свете. Лесная тишина, шелест ветра в
верхушках деревьев, одинокий крик птицы - всё наводило его на мысли о людях,
которых он встречал, странствуя со своей тележкой, о себе самом и о своей
печальной судьбе.
"Что за жалкая участь быть черным, грязным угольщиком! - думал Петер. - То
ли дело ремесло стекольщика, часовщика или башмачника! Даже музыкантов,
которых нанимают играть на воскресных вечеринках, и тех почитают больше, чем
нас!" Вот, случись, выйдет Петер Мунк в праздничный день на улицу - чисто
умытый, в парадном отцовском кафтане с серебряными пуговицами, в новых красных
чулках и в башмаках с пряжками... Всякий, увидев его издали, скажет: "Что за
парень - молодец! Кто бы это был?" А подойдет ближе, только рукой махнет: "Ах,
да ведь это всего-навсего Петер Мунк, угольщик!.." И пройдет мимо.
Но больше всего Петер Мунк завидовал плотогонам. Когда эти лесные великаны
приходили к ним на праздник, навесив на себя с полпуда серебряных побрякушек -
всяких там цепочек, пуговиц да пряжек, - и, широко расставив ноги, глядели на
танцы, затягиваясь из аршинных кёльнских трубок, Петеру казалось, что нет на
свете людей счастливее и почтеннее. Когда же эти счастливцы запускали в карман
руку и целыми пригоршнями вытаскивали серебряные монеты, у Петера спирало
дыхание, мутилось в голове, и он, печальный, возвращался в свою хижину. Он не
мог видеть, как эти "дровяные господа" проигрывали за один вечер больше, чем
он сам зарабатывал за целый год.
Но особенное восхищение и зависть вызывали в нем три плотогона: Иезекиил
Толстый, Шлюркер Тощий и Вильм Красивый.
Иезекиил Толстый считался первым богачом в округе.
Везло ему необыкновенно. Он всегда продавал лес втридорога, денежки сами
так и текли в его карманы.
Шлюркер Тощий был самым смелым человеком из всех, кого знал Петер. Никто
не решался с ним спорить, а он не боялся спорить ни с кем. В харчевне он и
ел-пил за троих, и место занимал на троих, но никто не смел сказать ему ни