"Габи Хауптманн. Горсть мужества" - читать интересную книгу автора

может хотеть этот старый тюфяк?" - подумала она и еще крепче обвила руками
шею своего партнера.
Ощутив это, Дирк потянулся к ее губам. Он собирался сделать предложение
Линде уже этим летом. Сделать не так, как принято сейчас, на бегу, а в
старинных традициях. Он повезет ее куда-нибудь на природу, к берегу реки,
поставит там стол, накрытый белой скатертью до земли. На столе будут ведерко
с шампанским, два хрустальных бокала, серебряный подсвечник с горящими
свечами и огромный букет красных роз. А он в своем белом костюме упадет
перед Линдой на колени, будет читать ей стихи и попросит стать его женой. А
потом они будут любить друг друга прямо там, на траве... Хотя нет, ни в коем
случае, Дирк не позволит себе этого. Он должен быть настоящим мужчиной,
всегда готовым сделать для любимой женщины все, что она пожелает. В порыве
нежности Дирк прижал Линду к себе, нежно поцеловал ее, сбившись при этом с
такта и наступив девушке на ногу. Линда рассмеялась, встретилась с взглядом
Гюнтера и дерзко посмотрела на него: "Завидуй, старик, я так молода, у меня
впереди вся жизнь, я еще могу веселиться как хочу".


* * *

Марион пригласила на юбилей Гюнтера ровно шестьдесят гостей. И ровно
шестьдесят человек пришли поздравить ее мужа. Никто не посмел ни отказаться
от приглашения, ни привести с собой кого-то, кто не был приглашен. Все
знали, что Марион всегда разрабатывала стратегию проведения праздников и
относилась к этому весьма серьезно. Иногда она сама посмеивалась над собой,
но по-другому не могла. Марион родом из старинной прусской семьи, ее отец и
дед посвятили жизнь военной карьере и достигли высоких постов, заслужили
множество наград. Они всегда являли собой образец дисциплины,
целеустремленности и порядка. Марион, единственный ребенок в семье, к
сожалению, появилась на свет девочкой. Это очень огорчало предков, но
порядок и дисциплина, царившие в доме, приучили ее относиться к жизни
по-особому: уметь ставить цели и добиваться их. Ее умению планировать жизнь
могли бы позавидовать стратеги генерального штаба!

Гюнтер завел беседу со своим новым соседом, и Манфред удалился в
сторону дома. Тоже мне. Он стал довольно чванлив. Но тем не менее... Манфред
не мог не признать, что во многих отношениях Гюнтер на голову выше его.
Зависть, черная зависть. Манфред вообще-то всегда хорошо относился к своему
другу. Долгие годы они вместе работали в местном совете, пока Гюнтеру не
пришлось из-за недостатка времени оставить общественную работу. В эти годы
они постоянно подыгрывали друг другу, занимаясь спекуляциями на фондовом
рынке. Но когда последние сделки Гюнтера оказались едва ли не убыточными,
Манфред заметил, что с каким-то злорадством радуется неудачам старого друга.
Когда Гюнтер, сразу после объединения, решил за счет инвестиций удвоить
продажи своей строительной техники на Востоке, все, в том числе и Манфред,
были уверены и даже с каким-то упоением ждали, что это предприятие потерпит
крах. Но Гюнтер оказался прозорливее. Прежде всего, в том, что касалось
техники для ведения проходческих и подземных работ. В новых землях она была
весьма востребована. Что ж, Гюнтер достоин того, чего достиг, подумал
Манфред и усилием воли попытался подавить чувство зависти.