"Тур Хейердал. Путешествие на "Кон-Тики"" - читать интересную книгу автора

кресла, и у него было такое лицо, как будто я помешал ему раскладывать
пасьянс.
- Нет, - сказал он, - никогда!
У деда-Мороза было бы, по всей вероятности, такое же выражение лица,
если бы кто-нибудь вдруг осмелился утверждать, что на будущий год елка будет
в ночь под Ивана Купала.
- Вы ошибаетесь, глубоко ошибаетесь, - повторил он и сердито покачал
головой, как бы желая избавиться от высказанной мной мысли.
- Но ведь вы не прочли ни одной страницы и не знаете моих доводов, -
попробовал я возразить, с надеждой кивая на лежавшую на столе рукопись.
- Доводы! - сказал он. - К проблемам этнографии нельзя подходить, как к
тайнам детективного романа.
- Почему? - спросил я. - Свои выводы я обосновал на личных наблюдениях
и на данных науки.
- В задачи науки входит только одно - исследование, - спокойно сказал
он. - Не ее дело пытаться что-либо доказывать. - Он осторожно отодвинул в
сторону мою рукопись и наклонился над письменным столом. - Не подлежит
сомнению, что Южная Америка является родиной одной из своеобразнейших
культур древнего мира. Бесспорно также, что мы не знаем, ни откуда пришли
те, кто ее создал, ни куда они ушли, когда власть захватили инки - Но одно,
во всяком случае, не подлежит сомнению: ни один из южноамериканских народов
не переселился на острова Тихого океана. - Он испытующе посмотрел на меня и
спросил; - И знаете почему? Ответ весьма простой: они не могли доплыть до
этих островов. У них не было лодок!
- У них были плоты... - заметил я нерешительно. - Знаете, плоты из
бальзового дерева. Старик улыбнулся и спокойно сказал:
- Ну что ж, попробуйте дойти из Перу до островов Тихого океана на
бальзовом плоту.
Я промолчал, не зная, что ему возразить. Было уже поздно. Мы оба
встали. Старый ученый дружески похлопал меня по плечу, проводил до двери и,
прощаясь, сказал, что если мне понадобится помощь, то я могу без колебаний
обратиться к нему. Но, по его мнению, мне следовало бы специализироваться
либо по Полинезии, либо по Америке, но ни в коем случае не смешивать эти
различные антропологические области. Затем он вернулся к своему столу, взял
мою рукопись и, возвращая мне, сказал:
- Вы чуть не забыли ее здесь. Я посмотрел на так хорошо знакомый мне
заголовок: "Полинезия и Америка; проблема доисторических взаимоотношений",
сунул рукопись подмышку и сбежал вниз по лестнице на улицу, где меня сразу
подхватил и понес людской поток.
В тот же день вечером я стучал в дверь старого дома, стоявшего в углу,
в стороне от Гринвич Вилладж. Сюда я охотно приходил, когда чувствовал, что
волновавшие меня вопросы усложняют мою жизнь.
Небольшого роста худощавый человек с длинным носом сперва приоткрыл
слегка дверь, а затем с широкой улыбкой распахнул ее и впустил меня в
квартиру. Он сразу провел меня в маленькую кухоньку; через несколько минут я
уже накрывал на стол, а он тем временем готовил на газе двойную порцию
какого-то непонятного, но приятно пахнувшего кушанья.
- Хорошо, что ты пришел, - сказал он. - Как дела?
- Отвратительно, - ответил я. - Никто не хочет читать рукопись.
Он наполнил тарелки, и мы набросились на содержимое.