"Поль Хайм. Повесть о Гернике " - читать интересную книгу автора

Поль Хайм

Повесть о Гернике


Зовут меня Эухенией, Эухенией Эчеваррия. Мама с детства меня зовет
Хенией. Для сестры моей, Кармелы, у мамы нет никакого домашнего имени, для
неё она всегда только Кармела, и все! Любимица у неё я. Только меня к себе
она и требует с тех пор, как окончательно слегла. Думаю, теперь ей уже не
встать.
Сегодня воскресенье. Я с трудом вывожу себя из тупого оцепенения.
Усталая, измотанная, я всего час назад вернулась и в чем была, не
раздеваясь, рухнула в кровать в полном изнеможении. Всю ночь провела в
госпитале - в операционной. Приоткрыв дверь, я кричу: "Сейчас, мама, иду".
Почти наощупь наливаю воду в тазик. Прозрачная вода в голубом тазу
напоминает мне море...мое маленькое море. Потому-то, наверное, всякий раз,
умываясь, думаю о нем, о море. Отражения воды струящимися зайчиками играют
в узкой полоске света, проникающего из столовой через приоткрытую дверь
моей все ещё погруженной во мрак комнаты, подползают к кровати... Море...
Каким оно сейчас мне кажется далеким! Я уже начинаю забывать его нежные
прикосновения к моей коже. Невероятно!.. Море, которое тут, совсем рядом с
городом. Иногда, осенью особенно, вечерний воздух в пригороде Герники
тяжелеет от морской влаги.
По ночам слышно, как палят пушки. Я вскакиваю в жутком волнении,
представляя себе страшную, будто в фильме про войну, картину: воронки от
взрывов, столбы пыли, разлетающиеся в стороны комья земли, камни,
прячущихся от пуль и бегущих людей. Говорят, фронт уже совсем близко: всего
в тридцати километрах. Наши измученные, плохо вооруженные гударис1 не
выдерживают мощного натиска националистов. Они вынуждены отступать.
Водитель "скорой" при мне рассказывал, как на его глазах падали
зажигательные бомбы в Дуранго. Война подступает к нашему городу вплотную, а
люди по-прежнему кажутся такими беспечными, будто это вовсе их не касается.
Включаю свет. Из зеркала в бамбуковой раме на меня смотрит женщина с
посеревшим от бессонных ночей лицом. Едва проснувшись, чувствую себя уже
усталой. Лицо страшно осунулось. Кажется, оно состоит из одних только углов
и впадин... выпирающие скулы, ввалившиеся глаза с нездоровым лихорадочным
блеском. Что это? Я таю изо дня в день, будто что-то гложет меня изнутри.
Лихорадка? Я стараюсь не думать ни о чем плохом. Что осталось от того моего
прежнего взгляда, способного когда-то так волновать Тксомина?
Завтра Орчи исполнится уже семь лет. Когда он родился, мне ещё не
было и двадцати. Я родила его уже без Тксомина. Вернется ли он
когда-нибудь, Тксомин? Каждую вторую ночь я дежурю в больнице, а Орчи берет
к себе Айнара. Влажными руками провожу по волосам. Замечаю нити седых волос
у себя на висках. Видел бы ты меня сейчас, Тксомин... На кого я похожа?
Роговой гребень, мамин любимый, который она мне отдала, совсем не держится
в слипшихся потускневших волосах. Надо будет голову помыть к службе. Я все
больше становлюсь похожей на мать. Эта меланхолия у меня определенно от
нее. В ней главная причина её болезни. Это она сейчас убивает маму.
Ну нет. Улыбаюсь... правда, несколько вымученно, своему отражению в
зеркале. Нет-нет... Ни за что! Никакой меланхолии! Ни за что ей со мной не