"Борис Хазанов. После нас хоть потоп (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

"Горацио, он разговаривает!"
"В самом деле, милорд?"
"Я своими глазами видел, как задвигалась челюсть".
"Этого не может быть, милорд, так не бывает".
Он прав, провещал беззубый Йорик, так не бывает. За оградой, вдали - полог
туч. Бугристое поле, овраги, картофельные плантации, и на грифельном небе
смутно рисуются корпуса новых районов.

Окраина паразитирует на городе наподобие некоторых диковинных форм
биологического паразитизма, когда паразит живет не внутри хозяина, а,
наоборот, хозяин оказывается внутри паразита. Окраина обступает город со
всех сторон, и по мере того как она размножается, разбухает и захватывает
все новые пространства, чахнет и съеживается город. Сухая, крошащаяся
сердцевина столицы затерялась в рыхлой опухоли окраин. Не следует путать
окраины с пригородом, который делит с городом его историю; у окраин нет
никакой истории. Но зато им, а не дряхлому городу принадлежит будущее.
Ранним вечером - можно было бы сказать: поздним дождливым днем, точное время
не имеет значения, а погода в наших краях всегда одна и та же - на конечной
станции метро бородатый молодой человек в джинсовом костюме, с толстым и
видавшим виды портфелем выезжает на эскалаторе к автобусной остановке, в
сырую фиолетовую мглу.
Подземелье изрыгает все новые порции человеческого фарша. Движение
пассажирского транспорта на окраинах описывается простейшей математической
формулой: чем больше народу на остановке, тем дольше не придет автобус.
Стемнело, и в мохнатом воздухе зажглись вокруг площади иловые фонари.
Портфель путешественника опасно раскачивается над толпой, штурмующей
автобус, как революционные матросы - Зимний дворец. Грузная колымага
отваливает от остановки, отряхивая повисших на подножке, и кто-то бежит
следом, цепляется, падает, автобус плывет среди вод, трясется по грязным
проездам, все выше громады домов, темнее и глуше улицы. Все дальше от одной
остановки до другой. "Аптека", "Заготсырье", "Шинный завод" - так они
называются. Где мы, все еще в городе? Но окраина - не город; мы в
пространстве, чья метрика, словно метрика сферической вселенной,
растягивается по мере отдаления от центра; пятьсот метров на окраине -
совсем не то, что пятьсот метров в городе. Безмерная плодовитость автобусной
самки не иссякает, роды происходят на каждой остановке. Целый выплод помятых
пассажиров вывалился на остановке с табличкой "Корпус 20". Остались те, кто
сидит, экипаж уже не покачивается, а подпрыгивает на выбоинах, и рокот
мотора сливается с плеском луж.
Пассажир вылезает с последними седоками; растянув над собою зонтики, люди
расходятся в разные стороны. Медленный шаг выдает неуверенность человека с
портфелем, однако предположение, что он плохо знает окрестность, ошибочно;
он высматривает телефонную будку. Телефоны возникают и исчезают в этих
районах, где лишь прочные конструкции и крупные сооружения способны
противостоять бесчинству стихий и населивших окраину феллахов. Он забирается
в будку с неразбитым аппаратом, с необорванной трубкой, с шатающимся, но все
еще функционирующим диском. Попытки соединиться безуспешны, стальная утроба
глотает монеты, молодой человек с портфелем, зажатым между ногами, изрыгает
вялую брань, молотит кулаком.
Аппарат живет мистической полужизнью: ухо ловит потусторонний шелест;