"Борис Хазанов. Страх (Повесть ни о чем) " - читать интересную книгу автора

тождествен голосу, который вещает через него. Став, таким образом, на точку
зрения, близкую спиритуалистической, я рискну утверждать, что не причина
породила следствие, а следствие, если можно так выразиться, конструирует
причину.
Очевидно, -для каждого когда-нибудь наступает минута, когда перед ним,
так сказать, рвется пополам покрывало Майи и он оказывается лицом к лицу с
леденящей очевидностью факта. Боже милосердный, как же мы были молоды, когда
это случилось с нами! Предыдущее поколение было искалечено войной, мы же с
молодых ногтей были ранены страхом, мы пропитались им, он стал нашей
сущностью и нашим ежеминутным бытием. И, однако же, никого из нас не убили:
мы живы и тянем попрежнему нашу жизнь --лишь уверенность, что мы слышали
трупный запах, никогда не покидает нас.
Вернемся снова к тем дням - восстановим мысленно ситуацию, когда
собственно факта нет: никто ничего не видел и ничего не знает наверняка. Эта
реальность недоказуема: труп не разыскан, быть может, он лежит под полом или
спрятан в холодильнике; при всем том, однако, каждый может сослаться на
великое множество доказательств. То там, то здесь кто-то исчез, и сведения,
поступающие из разных источников, неожиданно совпадают. Это - как в толпе,
над которой реет луч прожектора: не каждому ударил он в глаза, но сколько
их, видевших над собою свечение воздуха. Да, вот, пожалуй, самое удачное
сравнение - луч, рыщущий над головам.

Однако главное доказательство-- внутри: как я уже сказал, работа
секретных учреждений только реализует то, что заложено в душе. Как голос
совести служил доказательством существования Бога, так страх >сам по себе
-- доказательство существования Сил, страх привлечь к себе внимание, быть
подслушанным, высвеченным, страх наткнуться на луч, который проткнет и
пригвоздит, как булавка пронзает дергающееся насекомое. Так смутное чувство
мистической вины (перед кем и в чем?) обращается в постулат государственной
неполноценности.
О том, что в подвале труп, об аппаратах, генерирующих лучи, знали
многие, но знали как-то теоретически, как о тайфуне в Тихом океане. Близость
губительного луча ощущалась внезапно, она была подобна неожиданному
появлению грабителя. Страх охватывал мгновенно, он всецело овладевал вами --
сказывалась подготовленность! - и первый момент был момент каталептической
скованности, когда вдруг пропадал звук в кино; окружающие беззвучно шевелят
губами, беззвучно падают предметы... Этот миг можно также сравнить с тремоло
в оркестре.
Первый шок - кто его не помнит? В дрожании наэлектризованного воздуха,
в безмолвном грохоте стучащей в висках крови - перед глазами, в мозгу сияют
два слова: вам повестка. Вызов в колумбарий. Ожидание, почти уверенность:
придешь домой - и он на столе. За этой минутой иррациональной неподвижности
следовала эпоха иррациональной деятельности. Страх гнал вас вперед, как
ветер - листья по тротуару, он высекал поступки, но скрытый смысл этой
активности был внятен лишь тому, кто так же, как вы, ощутил близость луча
Это - время деяний, коллекционирования заслуг; время вывешивания
флагов, когда страх расцветал цветами патриотизма. Убежденные речи, каменная
верность догме. Донос как встречная мера борьбы с предполагаемым доносчиком
-- превентивная война всех против всех. Уверенность, что сзади надвигается
круг света, сейчас он коснется тебя, и паучьи лапы потащат в подвал, в