"Борис Хазанов. Вчерашняя вечность. Фрагменты XX столетия" - читать интересную книгу автора

Квартира Анны Яковлевны находится на первом этаже. Тусклая лампочка
озаряет могильным светом коридор, двери, за которыми прячутся жильцы, и
массивный сундук, похожий на небесный камень Кааба. Никто не решается убрать
его с дороги или попросту вынести на свалку, никто не "поднимает вопрос".
Смутная догадка владеет жильцами, что сундук охраняет квартиру от несчастий.
Ключ от висячего замка давно потерян, никто не знает, что хранится в
сундуке, скорее всего он пуст. Изредка на нем ночует какой-нибудь гость из
провинции.
Но на самом деле ключ не пропал. Он хранится в шкатулке, а шкатулка
лежит в хрустальном гробу. Гроб - на дне океана. И не где-нибудь, а на дне
самой глубокой в мире Филиппинской впадины. Недавно экспедиция в батискафе
опустилась на самое дно и убедилась, что он там. Вещи живут темной жизнью,
более долговечной, чем жизнь людей.
В старых квартирах обыкновенно бывают высокие потолки. Последний раз
потолок белили в год отречения императора Николая Второго. Рядом с лампочкой
висит колокольчик звонка, на стене справа от входа - счетчик Сименс-Шуккерт,
оба слова с твердым знаком на конце; встав на цыпочки, можно увидеть, как в
окошке вращается диск с красной меткой. Висит объявление: экономьте
электричество, каллиграфический почерк Анны Яковлевны угадать нетрудно. Ей
же принадлежит ряд других воззваний. Если по дороге на кухню вам понадобится
зайти в закуток и, накинув крючок на дверь, усесться, вашему утомленному
взору предстанет наставление, как вести себя в местах общественного
пользования: спускать за собой воду, не оставлять брызги на крышке
стульчака, не засиживаться, читая во время отправления естественных нужд
художественную литературу.
Библиотека помещается тут же, в нише перед пыльным окошком, выходящим
на лестничную площадку: Ник. Огнев, "Дневник Кости Рябцева", некогда
чрезвычайно модное произведение; его же, "Исход Никпетожа"; Юрий
Либединский, "Неделя"; "Княжна Джаваха", роман дореволюционной писательницы
Чарской. А также разрозненные номера журнала "Красная Новь", самоучитель
игры на гавайской гитаре и ряд других сочинений. Некоторые книги сохранились
частично или представляют собой пустые картонные обложки: все страницы
использованы. Библиотека регулярно пополняется.
При входе в квартиру первая дверь направо - жилплощадь Анны Яковлевны.
Одно из ключевых слов эпохи. В словаре можно найти поясняющие его
фразеологические обороты. Площадь предоставляется. Ее занимают, уплотняют
или освобождают. Остался без площади. За отсутствием площади. Прописан на
чьей-то площади и проч. Окно смотрит во двор, похожий на все московские
дворы. Вещи живут долго, но все же не бесконечно, зато голоса, улыбки,
запахи живы и тогда, когда ни от людей, ни даже от вещей ничего не осталось.
От диванной материи восхитительно пахло куревом. Вся стена над спинкой
дивана была увешана портретами в круглых, овальных, прямоугольных рамках и
рамочках, в мундирах и туалетах последнего царствования. Фотографиями был
уставлен и комод, там среди прочих помещалась сама хозяйка, какой она была,
по удачному выражению поэта, в те баснословные года.
"Нет, - сказала она, - я же вижу, что ты мне не веришь. Я не могу
рассказывать, когда мне не верят!"
Томительная пауза; Анна Яковлевна устремила надменный взор в
пространство; ты помотал головой, что могло означать и опровержение, и
согласие. Ясно, по крайней мере, что главное в историях Анны Яковлевны - это