"Борис Хазанов. Преодоление литературы" - читать интересную книгу автора

и здесь остаться. Мне повезло, я получил приглашение от фирмы, где срочно
требовались программисты.
Клиента предупредили, что его будет обслуживать ученица. Опытный мастер
работает играючи. Ее лицо выдавало напряженную старательность. Она отважно
орудовала ножницами и машинкой, что-то без конца подправляла; мои требования
были невелики: с обеих сторон и сзади; немного сверху; без пробора. Брови?
Да, подправьте немного и брови.
Ее руки. Я почувствовал это, как только она прикоснулась к моей коже:
ее пальцы были заряжены слабым электричеством. Поднимаясь с кресла, я не мог
удержаться, чтобы не взглянуть еще раз: узкая ладонь, длинные худые пальцы,
как у всех тоненьких женщин.
Разумеется, я тотчас забыл о ней, покинув парикмахерскую; однако встает
вопрос, не есть ли то, что оживает через столько лет, артефакт, изделие
памяти, в котором, как в пищевых продуктах, подмешан консервант. Бычки в
томате. Что у них общего с живой рыбой? Что было на самом деле? Во всяком
случае, мне не могло придти в голову, что когда-нибудь я возьмусь описывать
эту сцену и в который раз вступлю, картинно выражаясь, в единоборство с
литературой. Но, по крайней мере, кулисы намечены, как я надеюсь, верно.
В следующий раз я попросился сесть "к ученице". Мне хотелось снова
почувствовать робкую нежность ее пальцев. Я следил за ними в зеркале. Левой
рукой она слегка повернула мою голову. В правой мелькали ножницы. Она
отложила их, провела пальцами по моим щекам, не желаю ли я побриться? Как в
первый раз, я ощутил теплую эманацию. Я медлил, она ждала ответа.
Однажды я столкнулся с ней в магазине. Случайность не должна внушать
подозрений: в нашей округе все находится поблизости. Я стоял перед рядами
запечатанных в целлофан колбас и сыров, пакетов с итальянскими пельменями,
банок со сладким йогуртом, погрузившись в философическое раздумье, и услышал
нежный голосок: со мной поздоровались.
"А-а..." - проговорил я и вспомнил. Мы вышли на улицу. Я спросил: "Вы
здесь живете?" - и прошагал вместе с ней часть пути. Без белого халата, в
простеньком пальтеце, она выглядела иначе, оказалась ниже ростом, оттого что
ее больше не уродовала фантастическая прическа. Светло-русые жидковатые
волосы спускались с обеих сторон, примерно так, как принято распускать
волосы у нынешних барышень. Это изменило черты ее лица, сделав ее - иначе не
скажешь - банально-загадочной. Но и это впечатление было мимолетным.
Остановились на углу; она топталась, поглядывала по сторонам; мы свернули к
моему дому, она спросила, когда я приду.

III

Явившись в очередной раз, я ее не обнаружил. Срок производственной
практики истек, ее не взяли на постоянную работу. Я не спросил, куда она
подалась, изредка вспоминал прикосновение ее пальцев, это было все, что
осталось в памяти. Случись нам столкнуться на улице, я бы ее не узнал.
Я прекрасно понимаю, что все эти рассуждения, дуэль с двойником -
раздражают читателя. Хватит философствовать, продолжайте рассказ. Никому нет
дела до этой схватки с писательством внутри самого писательства. Но в конце
концов я пишу - стараюсь писать - о себе и для себя.
Я хочу быть "объективным". Таково условие моего самоотчуждения. Сами по
себе мелкие происшествия не могли, разумеется, выглядеть как нечто