"Михаил Хейфец. Путешествие из Дубровлага в Ермак" - читать интересную книгу автора

стерпится-слюбится... Может, и вообще это был последний плеск затопляемой
совести?
Психологический крюк увел меня в сторону от основного сюжета... А
вообще-то хотелось сказать вот что. Когда оппозиция из чисто интеллигентской
начинала становиться массовой, когда люди толпы заполняли кабинеты, подобные
карабановскому - это становилось губительным для сознания общества. Человек
массы не мог не принять правил игры, которые ему здесь предлагали: что лгать
- нравственно, если это для пользы дела; что закон - ловушка для быдла, для
простодушных новичков, а умные люди между собой столкуются... Дуракам же,
лохам, все одно - погибать. И групповой интерес важнее иного, включая личный
и государственный. И главное - вот и есть она, "практика" (которую,
напоминаю, Хейфец "не знает") - в противовес мечтаниям литераторов. Что
наконец опытные люди преподают азы технологии власти. Когда люди, думалось
мне в камере, сидевшие на моем стуле, выучивались у своих карабановых тому,
чем мой учил меня, когда волей революции они пересаживались в кресла
"начальников" и натыкались на естественное сопротивление натуральной
жизненной материи, на косность истории и инерцию, им неизбежно приходили на
ум государственные навыки и этические нормы, которых внушили в этих
следственных кабинетах.
Лев Толстой однажды заметил, что революционеры всегда бывают хуже тех,
кого свергли. Ему кто-то возразил: вот Вашингтон был же явно лучше
британских губернаторов. Верно. Но Вашингтона ведь не учили в следственных
кабинетах практике его будущей государственной работы... А вот молодой
Коба-Сталин или товарищ Яцек ("железный Феликс"), которым по 6-7 раз
преподавали уроки политики и уроки власти в полиции, - у них, возможно,
выучка на административную фигуру оказывалась иной...
Так я приобрел новый опыт для будущих исторических сочинений и заодно
этим композиционным трюком избавил себя от необходимости описывать капитана
МВД Зиненко (вы, небось, о нем и позабыли!). Теперь, используя выигрыш места
и времени, делаю скачок в вечер того же дня - в 18 апреля 1978 года - когда
мои товарищи по зоне собрались на "отвальную пирушку" - провожают меня на
ссылку.


Хитроумный Бабур и святые украинские старики

Почему-то в бараках проводить "отвальные" чаепития запрещено, а на
открытом воздухе - дозволено режимом.
Человек непрактичный, я отдал все запасенные на этот вечер продукты
тому, кто любит и умеет принимать гостей - зэку Бабуру Шакирову. Невысокий,
крепко сколоченный, каждое утро пробегавший кругами вокруг зоны по пять
километров, тюрок по внешности, по темпераменту, пантюркист по убеждениям,
30-летний Бабур по-восточному щедр и одновременно хитроумен, гостеприимен и
упорен - качества незаменимые для устроителя большого лагерного чаепития.
Бабур - внук президента "самопровозглашенной" Республики Восточный
Туркестана. До знакомства с ним я никогда не слышал, что на территории
Западного Китая было такое "образование", и Али-хан Тюре считался ее главой.
Некогда его люди воевали с Красной армией как исламские повстанцы-басмачи, и
когда их движение было разбито, часть басмачей пересекла советско-китайскую
границу и объявила на территории разорванного милитаристами Китая свою,