"Роберт Хайнлайн. Достаточно времени для любви" - читать интересную книгу автора

были бы только сырье и пространство.
Звездный двигатель предоставил людям и то и другое. Человечество
начало распространяться по просторам Галактики и росло как на дрожжах.
Если бы темпы удвоения рода людского и впредь сохранили потенциал двадцать
первого столетия, нас сейчас было бы примерно 7 x 10^9 x 2^68. Подобное
число совершенно не воспринимается разумом, им могут оперировать только
компьютеры:

7 x 10^9 x 2^68 = 2 066 035 336 255 469 780 992 000 000 000,

иначе говоря - чуть более двух тысяч миллионов миллиардов триллионов
людей.
Или, если прикинуть общую массу, - в двадцать пять миллионов раз
тяжелее всей нашей родной планеты Соль-3, Старого отечества.
Абсурд.
То есть это было бы абсурдно, если бы не великая Диаспора. Наша раса,
достигнув потенциала, при котором она могла удваиваться трижды за
столетие, оказалась в кризисе, не позволяющем удваиваться даже однажды. Мы
попали на ту ветвь закона роста дрожжевых клеток, где популяция может
достичь стабильности, нулевого прироста, только быстро убивая своих же
собственных членов - иначе выделяемые ею яды отравят ее, или же она
погубит себя в тотальной войне, или споткнется о любой другой вариант
всеобщего мальтузианского финала.
Однако численность человеческой расы не возросла, как мы полагаем, до
этой чудовищной цифры потому, что сразу Землю покинули не все семь
миллиардов ее жителей, а всего несколько миллионов, за ними последовали
еще сотни миллионов. Люди оставляли Землю и земные колонии и продвигались
все дальше.
Мы не стремимся дать разумную оценку численности рода людского и не
пытаемся сосчитать число колонизированных планет. Приблизительные цифры
таковы: больше двух тысяч планет, больше пятисот миллиардов человек.
Возможно, планет окажется раза в два больше, а людей - раза в четыре, а то
и того больше. Кто знает.
Сбор демографических данных - задача почти невыполнимая: когда цифры
доходят до нас, они устаревают, к тому же они всегда неполны; кроме того,
данные так многочисленны и так недостоверны, что приводится трудиться
нескольким сотням моих сотрудников и их компьютерам. Прежде чем занести
сведения в анналы, их нужно проанализировать, объединить, интерполировать
и экстраполировать, а также сопоставить с другими цифрами. Мы пытаемся
обеспечить 95% вероятности скорректированных данных, в худшем случае -
85%; реально же способны достичь соответственно 89 и 81 процента, и
положение все ухудшается.
Поселенцев мало заботит то, что дома ждут их отчетов; они заняты
другими делами: выживают, рожают детей, уничтожают все на своем пути.
Обычно в колонии успевают смениться четыре поколения, прежде чем первые
посланные оттуда цифры попадают к нам.
(Иначе и быть не может. Колонист, которым так интересуется
статистика, рано или поздно становится статистической единицей - когда
умирает. Я и сам намереваюсь уехать. И когда это случится, мне будет
решительно все равно, знает обо мне статистика или нет. Почти столетие я